"Федор Панферов. Бруски (Книга 3) " - читать интересную книгу автора

жалко? У нас возьмут - да вам. Чай, сроду так при советской власти, - и
засмеялся хрипло, надрывисто.
Николай закачался и, не находя слов, ударил кулаком Никиту в лицо.
Никита взвыл, поднялся на носки и, как медведь, накрыл лядащее тело Николая.
Все вскочили и кинулись в драку. А со стороны двинулся Кирилл Ждаркин.
Выставив вперед длинные руки, он бил с пырка всякого, кто попадался ему на
пути.
Спустя некоторое время он сидел на берегу Волги, смотрел вдаль,
чувствуя в себе полную опустошенность.
- Ну и набедокурил же ты, - осторожно подходя к нему, как к чумной
лошади, упрекнул его бывший пред-рик, а ныне секретарь районного комитета
партии Шилов. - Уважаю я тебя, конечно, но как секретарь райком-парта должен
предпринять меры. Иди! Там представители контрольной комиссии приехали.
"Вот и начинается, - болезненно подумал Кирилл и посмотрел на плотную,
сбитую фигуру Шилова. - Судить меня будет эта гнида".
- Иди. Не сопротивляйся, - сказал Шилов и первый пошел вверх по
тропочке, скрываясь в желтоватой листве.
Кирилл поднялся в парк, но на повороте, у домика Степана, круто свернул
в сторону Вонючего затона.
"Пю", вот тебе и "пю", - вспомнил он разговор со Степаном, издеваясь
над собой.
Рассуждая так, он пересек парк глухой тропой и на окраине, где начинают
стелиться мхи, заметил Стешу.
По всему было видно, Стеша искала его. Это было заметно и по тому, как
она выскочила из кустарника и, согнувшись, начала всматриваться во все
стороны, и по тому, как она поникла, неожиданно столкнувшись с Кириллом.
- Что? - спросил он, не останавливаясь.
- Ничего, - ответила она и пошла с ним рядом.
Они пересекли парк, перевалили через гору у Вонючего затона, пробились
сквозь колючий, спутанный кустарник и незаметно добрались до болота, попав в
старые карликовые сосны. По утверждению знатоков, этим сосенкам
насчитывалось до ста пятидесяти лет, а были они совсем низенькие - чуть
повыше Кирилла. Низенькие, толстые, с наростами, уродливые, точно горбатые.
В соснах, закутанных у подножья увядающими мхами, было тихо. Казалось,
карликовый лес давно умер: ни движения, ни шороха, ни крика, ни птиц, -
только сухой, жесткий поскрип сучьев.
Так, молча, они зашли вглубь. Под ногами мокли зыбуны, мхи скрипели,
как сафьяновая кожа, и тянуло от них тонким запахом лимона. Синее платье
Стеши почернело от наступающей ночи. Черно смотрела и ночь из глубины леса.
- Как мертво тут, - проговорил Кирилл. - Так в могилке, наверно...
- Наверно, - ответила Стеша, обходя свалившуюся сосну.
И тут Кирилл заметил в брусничном кустике светлячка. Стеша быстро
нагнулась, подняла его и положила себе на отворот платья. Светлячок
загорелся, как горит вдали фара автомобиля... и вдруг перед Кириллом все
ожило, зашумело, и он, волнуясь, склонясь над Стешей, проговорил:
- Вот мне казалось - мертво тут, пусто... а червячок оживил. Видишь ли,
может, это и неладно... Но вот - работаю я, и охота большая. А иной раз
кажется - мертво. Оттого и загулял. Ты отвернулась, и помертвело. Как вот в
этом лесу не было червячка, а теперь...
- Ты, что ж, меня с червячком сравнял? - с еле уловимой обидой в голосе