"Федор Панферов. Бруски (Книга 3) " - читать интересную книгу автора

завалинку чесаться нельзя, когда один не тот шаг - и тебя в прорубь спихнут.
Об этом нам надо подумать крепко.
- Ты, Илья Максимович, голова у нас... тебе и суд, как Соломону, -
проговорил Маркел, упираясь грудью в стол, заглядывая в лицо Плакущеву. -
Тебе в руци предаемся. Я бы своим кулачонком и то всех бы прибил... А ведь
за жисть свою мухи не тронул.
- Я?... Я одно думаю: одна дорога - идти за правительством, -
подчеркнул Плакущев.
Маркел оттолкнулся от стола и положил руки на живот.
- Матушка Расея вскачь понеслась. Теперь и думать некогда, держись
только. - Плакущев вынул из кармана газету и начал читать с пропусками: -
Вот что сказано в центральной прессе о нашей местности: "В течение
последнего времени ряд статей и корреспонденции с мест убедительно показали,
что в Широком Буераке не все благополучно... Местные кулаки, во главе с
председателем сельсовета Ильей Гурьяновым, сумели обвести районные и краевые
организации, подготовили и партийное мнение к тому, что из партии исключили
лучших, преданных делу революции работников: Кирилла Ждаркина и старого
большевика Богданова. Центральная Контрольная Комиссия, куда поступило дело
Богданова и Ждаркина, восстановила их в партии и исключила из партии, как
примазавшегося к ней, Илью Гурьянова, предложив соответствующим организациям
немедленно снять последнего с работы".
- Это Ильку-то сковырнули? - перебил Никита, интересуясь судьбой сына.
- Надо думать, - ответил Плакущев и достал вторую газету. - А вот еще:
"В районе Широкого Буерака организуется межселенная тракторная станция.
Директором станции назначен Кирилл Ждаркин".
- Что ты, пес: везде Кирилл! Ай да племяш!
Плакущев искоса посмотрел на Никиту, удивляясь его расторопности,
необычайной смелости.
- И еще: "Одновременно в том же районе будет приступлено к разработке
богатейших залежей торфа". Видали? - Плакущев приподнялся и разгреб руками
около себя так, точно сидел в прогнившей соломе. - Очищаться нам надо от
всего на свете.
И смолк.
В избу вошли трое. Став у порога, они робко осмотрелись.
- Ды-отку? - заговорил юродивый, приняв свой обычный вид, напялив на
себя драную цветную поддевку.
- Из Лесного-под. Идут тора-трак, - ответил один.
- Кто это? - Никита нагнулся к Плакущеву.
- Балаболки.
- То-то, язык-то какой собачий.
- Знамо дело, - Плакущев тонко улыбнулся, вслушиваясь в разговор.
Никто, кроме юродивого и Плакущева, не понимал языка, на котором
говорили пришедшие люди. А язык был прост. Они делили каждое слово на слоги
и переставляли их.
Плакущев, все так же улыбаясь, нагнулся к юродивому, тот мотнул головой
и долго о чем-то говорил с пришедшими. Затем махнул рукой, чужие вышли. Но
тут же появились новые, тоже о чем-то поговорили с юродивым, вышли. Люди эти
были с разных концов - из Илима-города, из Подлесного, из Колояра, из
Москвы.
Никита, озабоченный тем, как теперь увести домой рысака, совсем не