"Федор Панферов. Бруски (Книга 3) " - читать интересную книгу автора

этом году государству.
- Иропланов? Я летать не хочу, - ответил Никита серьезно. - Мне на
земле и то делов много.
Шлёнка долго уговаривал, начиная то с Никиты, то с Маркела Быкова,
зная, что, если ему удастся сломить этих и еще Плакущева, тогда хлеб пойдет
гужом.
- Сколько же даешь? - наконец обратился он к Никите. - Писать буду.
- Ну, пиши, - Никита сунулся к столу. - Ведро просца от меня.
- В амбар пойду. Смотри, за укрывательство!..
- Иди, гляди. - И Маркел Быков положил на стол ключи. - Гляди, смелости
коль хватит.
Шлёнка уставился на Маркела: он знал - в амбар идти нельзя, запрещено;
но то, что Маркел так решительно сунул ему ключи, обозлило его, и он, не
имея уже сил отступить, считая, что отступлением он разом провалит всю
заготовительную кампанию, сказал:
- Гожа! Пойдем, - и, взяв в руки большие, толстые, с гребешками на
концах ключи от амбара, еще раз дрогнул, впиваясь глазами в Маркела,
стараясь разгадать, какую ловушку тот ему готовит.
Маркел был спокоен и непроницаем. Он стоял перед Шлёнкой так, как будто
ничего и не случилось, только левая бровь у него чуть-чуть дергалась да
шевелились губы, готовые сказать что-то такое простое, мирное.
"Гад стопроцентный!" - Шлёнка обозлился и, желая показать, что он
теперь вовсе не боится ни Никиты Гурьянова, ни Маркела, перед которыми
когда-то ползал, шагнул к выходу, бросая остальным:
- И вы приготовьтесь. Хахали!
- Ведь это запрещено. По амбарам лазить законом запрещено, -
запротестовал Никита, удерживая на пороге Шлёнку.
- С добровольного согласия, "безграмотный", - ответил Шлёнка,
направляясь ко двору Маркела.
- Амбар-то позади двора, - сказал Маркел, приближаясь к своему дому. -
Ступай, а я на печке полежу, раз над хозяйством не я хозяин.
Но не успел Шлёнка приблизиться к амбару, как Маркел завернул за угол и
махнул рукой, словно гоня себе на лицо прохладу, и тут же из переулка
ринулись бабы.
Баб вела Дуня Пчелкина. Размахивая сковородником - погнутым, на дубовом
засаленном, обугленном черенке, похабно ругаясь, она кричала, показывая
черенком вперед на амбар, как предводитель шашкой:
- Пирога не будет... куска пирога не оставят... с голоду, бабоньки,
подохнем, в однова лопнуть...
Бабы неслись за ней, поднимая подолами пыль, неистово визжа. Казалось,
они все были слепые и бежали за Дуней, точно за своим поводырем, ничего не
видя, не слыша, боясь только одного, как бы поводырь не скрылся от них, не
покинул бы их, - тогда они одни, щупая окружающий мир своими перстами,
разбредутся - обессиленные, обреченные на неминуемую гибель.
Так по крайней мере показалось Шлёнке, когда он повернул голову на
бабий визг.
"Убьют", - мелькнуло у него, и он онемел, прицепясь к двери амбара, не
в силах вскочить внутрь.
- Мошну ему, мошну выдрать! - орала Дуня Пчелкина, метясь сковородником
в лицо Шлёнки.