"Федор Панферов. Бруски (Книга 3) " - читать интересную книгу автора

- У тебя наготове, наготове... пушка?...
Машина въехала в Полдомасово. Кирилл через стекло глянул в даль улиц.
Улицы были забиты народом. Машина неслась, горланя в рожок, пугая кур,
ребятишек, приостанавливала движение людей. А вот пьяный мужик. Он
раскорячился на дороге, развел руки и собирается поймать машину, как ловят
на дворе петуха. Шофер делает крутой поворот и мчится мимо.
- Ай, стервозина какая... укатила! - кричит мужик.
У Кирилла задрожали руки, дрожь прошлась по всему телу. Такая дрожь
бывает у человека, который собирается совершить прыжок с большой высоты: до
момента прыжка сн волнуется, старается не думать о прыжке, но вот уже
взобрался на площадку - надо прыгать, - и все тело сжимается, дрожит,
отказываясь подчиниться воле. И Кирилл сцепил зубы, встряхнулся, напряженно
всматриваясь в толпы, стараясь по движению, по лицам вскрыть настроение
людей.
- Я хочу - без вас. Езжайте прямо, в поле... через часок вернитесь, а
меня сбросьте вон там, - проговорил он, показывая на толпу у каменного
двухэтажного дома.
- Вы остерегайтесь... оглядывайтесь, - предупредил Бритов. - У нас не
народ, а жуть...

5

Люди толпились у каменного двухэтажного дома, сидели на ярусах сосновых
бревен и на приветствие Кирилла ответили сдержанно, с холодком, а кто-то
даже проворчал:
- Выпрыгнул, как петух.
- Чего бездельничаете? - насторожившись, спросил Кирилл.
- День отдыха.
- Какой?
- Воскресенье... то-бишь суббота, - ответил, смеясь, паренек.
- Нам давно воскресенье, - пробормотал старик настолько тощий, что кожа
висела на нем, как халат на колу. - Чай, за нас трактора... а мы - та-ра-ра
и в коммунизм без порток. - Это был владелец постоялого двора Евстигней
Силантьев, но Кирилл вовсе не знал этого.
После слов Евстигнея Силантьева сдержанность мужиков прорвалась
хохотом. Хохот вспыхнул сначала около Евстигнея, потом, как пламя на солому,
перекинулся, охватив всю толпу, понесся, сливаясь с выкриками:
- Хо! Молодчина старик!
- Вдарь его!
- Вот это цопнул!
- Ай да Козел!
В выкриках были одобрение и легкая издевка, такая, какая бывает над
деревенским балагуром. Кирилл сам было хотел засмеяться и даже протянул
руку, чтобы похлопать по плечу Евстигнея, но из толпы выделился Иван
Кульков. Опираясь на толстый суковатый кол, он стал рядом с Кириллом,
заслоняя его своим огромным телом, и, покачиваясь, забасил:
- Постой-ка, господин хороший аль товарищ. Ты скажи, на кой пес
трахтор? Лошадь мы на навозе держим, а тут хлеб идет: керосин - хлеб,
трахторист - хлеб, куда ни глянь - хлеб, а я на корочке живи.
- А это они нашу кровь умеючи сосут, - подкинул Евстигней и, туго