"Марек Панкциньски. Возможность проникновения (Перевод с польского Евгения Дрозда)" - читать интересную книгу автора

сержанта Балку.
- Господин инспектор, - прошептал сержант, - я говорил с Бутлером.
Кажется, он чувствовал себя плохо, потому что... был потрясен, когда
вчера, во время осмотра в квартире Культерманна вы обозвали его...
толстокожим олухом.
Бом покачал головой. Если уж парни вроде Бутлера становятся так
чувствительны, то куда это катится мир? Этак вскорости никому ничего
сказать нельзя будет. Совершенно ничего. Что станется с простым
человеческим общением? Все будут до такой степени скованы всякими табу,
что не только любые действия, но и разговоры станут опасными для
окружающих. И что мы тогда будем делать?
Он думал об этом в служебном автомобиле по пути к квартире
Культерманна. Он решил извиниться перед Бутлером, хотя все дело выглядело
вздором.
Открытая широкими улицами города перспектива помогла на минуту
отвлечься от охватывающей все и вся паранойи.
Двери жилища Культерманна были опечатаны. Два незнакомца на лестничной
площадке обсуждали смерть писателя. На них были белые костюмы и сорочки;
они не обратили на Бома никакого внимания.
- Кто бы мог поду?
- Навер, лиция олго бу рассл.
- Как ты ду, може...
- Зможно он гиб по сво ственной ине.
По содержанию (а скорее по форме) диалога инспектор понял, что оба
принадлежат к многочисленной секте страхословов. Они не выговаривали слов
и фраз полностью из боязни, что навлекут на себя и близких какое-нибудь
несчастье. Таково было одно из побочных последствий царящей в Городе
системы тотемизма.
Люди боялись, что случайно назовут тайное имя чьего-то тотема и это
вызовет смерть человека либо агрессию с его стороны. Еще хуже было
ненароком произнести имя умершего предка. Бом, не смущаясь присутствием
этих двоих, извлек многоцелевой ключ и быстро справился с замком.
- Чтовыде?- услышал он обращенный к нему вопросительный возглас.
- Эйкенграв натусэбб!- ответил он бессмысленным сочетанием.
Это был лучший способ против членов секты (кто может поручиться, что
бессмысленные звуки не содержат какого-нибудь страшного сочетания?).
Инспектор услышал топот ног по ступеням, быстро затухающий внизу.
Квартира покойного как обычно заставила его слегка оробеть: сверкающий
пол с утопленными в нем картами звездного неба; на противоположной стороне
обширного холла - огромное полотно Сишаха "Переход Божьего Народа через
Чермное Море". Какая-то не сформировавшаяся мысль мелькнула в голове Бома.
Ведь он слышал о языковых экспериментах Культерманна, принадлежащего к
творческому авангарду. Не было ли это связано с поисками тайного имени
Бога?
Это можно было бы принять в качестве рабочей гипотезы.В комнате с
окнами на восток не был еще стерт меловой контур тела Культерманна. Бом
уселся в кресло. Со стороны компьютера донеслось деликатное звяканье. В
КВАРТИРЕ ПОСТОРОННИЙ - прочитал инспектор на экране монитора; системы
безопасности действовали. Именно в этом-то и заключалась загадка: если
системы действовали и если это не самоубийство, то Культерманна должен был