"Вера Федоровна Панова. Собрание сочинений в 5 т (т. 3)" - читать интересную книгу автора

- Это верно, - сказала Тося, обращаясь к мужу. - Поддерживали они
меня, верно.
- А ты в рабочий сезон устраиваешь себе отгулы. Надо же иметь
элементарную сознательность. Вот в данный момент сменные доярки на том
берегу режут кочки. Доярки! Ихнее дело, скажешь? Трактористы по
восемнадцать часов не слазят с трактора. Родилка переполнена. И я должен
поспеть ко всем людям и во все места - пешочком!
- Дмитрий Корнеевич, - сказала Тося тихо, - я его четыре года не
видела.
Алмазов встал и сделал несколько шагов по тесной кухне. Левая рука
его была опущена в карман галифе, в правой дымила папироска... Медленно,
как бы просыпаясь и вспоминая, оглядел он низкий беленый потолок, на
котором между голубоватыми мазками мела проглядывала кое-где прошлогодняя
копоть. Тося следила за мужем немигающим, завороженным взглядом.
- Починено как следует? - негромко спросил Алмазов. - Нигде не течет?
- По-хозяйски починили, ничего, - ответила Тося. - Олифу хорошую
дали.
- Побелено неважно, - сказал Алмазов.
- Перебелю, - сказала Тося. - На скорую руку белила, все некогда,
некогда, за баранкой днюешь и ночуешь.
- Что ж вы ее так?.. - сказал Алмазов, обращаясь к Коростелеву. - Она
женщина, ей и дома когда-нибудь надо побыть.
- Вот идите к нам за второго шофера, - сказал Коростелев, - тогда
сделайте одолжение: сутки отъездила, а на вторые сиди дома, никто не
держит.
- При чем же тут я? - сказал Алмазов. - Это не моя специальность.
- А какая ваша специальность?
Алмазов не ответил, перешагнул через длинные ноги Коростелева, ушел в
комнату за кухней. Ответила Тося:
- Столяр он. Столяр и плотник.
- Так в чем дело? Милости просим.
- Там видно будет. Пусть отдохнет. Больше года пролежал в госпиталях,
шутка?
- А теперь как - в порядке?
- В порядке-то в порядке, да пусть еще погуляет.
- Бережешь его очень.
- А по-вашему, не беречь? - спросила Тося. - Да вы скидайте шинель,
садитесь с нами покушать, сейчас пирог выну.
- Некогда мне с вами кушать, - сказал Коростелев, вставая. - И так
засиделся. Ну, всего. Завтра чтоб была на работе, слышишь?
- Послезавтра.
- Завтра, завтра! - уже с порога сказал Коростелев начальственным
голосом. - А то, имей в виду, нехорошо будет. Завтра с утра!
"Не выдержал, дал-таки ей поблажку, - думал он, быстро шагая по
улице. - Начал как надо - "корми семью, и айда", а кончил - "приходи
завтра". И что за характер дурацкий! Этак все из меня веревки вить
будут... А ведь она и завтра не явится, хоть пари держать - не явится.
Любит его... Если бы меня так полюбил кто-нибудь, я бы по гроб жизни был
благодарен и дорожил..." На секунду ему стало грустно, что его никто не
любит. Вот - и молодой, и наружность не хуже, чем у других, а не любит