"Михаил Пархомов. Мы расстреляны в сорок втором (Повесть о мужестве)" - читать интересную книгу автора

А теперь в Голосееве немцы.
- Обстановка, надеюсь, ясна,- скрипит голос начштаба.- Перед нами
командование поставило задачу поддержать наземные части огнем. Стволов у нас
достаточно. Принимая во внимание все вышеизложенное, предлагаю двенадцать
вымпелов передислоцировать в район села Мышеловка. "Димитров", "Пушкин",
"Кремль"... Вести по Голосееву прицельный огонь.
По Голосееву... Это значит - по сочным солнечным пятнам на зеленой
траве, по зеркальной глади прудов. Огонь по прошлому, по всему тому, что так
дорого и мило немеющему сердцу.
Оглохшие комендоры не разгибают спин. Каски съехали набок, землистые
лица лоснятся от пота. Кровавые жилки опутали паутиной белки выпученных
глаз.
Нет времени даже закурить. Мы с Ленькой Балюком подносим снаряды. У нас
затекли руки. Когда мы идем по палубе, она тяжело гудит под ногами. Так
продолжается почти двое суток подряд.
Огонь ведут одновременно все корабли. Маневрируют, чтобы их не засекли
немцы. К вечеру второго дня над нами появляется самолет, долго кружит,
высматривает. Вокруг него пухло белеют облачка зенитных разрывов, и,
покружив, он уходит, чтобы привести за собой стаю "юнкерсов". Они плывут по
остывающему небу медленно, наполняя воздух металлическим, душу раздирающим
шумом: "Ве-зу, ве-зу, ве-зу...", разворачиваются и пикируют прямо на нас.
Кажется, что самолеты вот-вот врежутся в палубу.
Бежать некуда. Мы падаем и лежим. Я прикрываю руками голову. Это не
страх, а бессилие. Кажешься самому себе каким-то маленьким, ничтожным,
раздавленным...
Шквальный обвал огня длится двадцать, тридцать минут. А думаешь -
вечность. Бомбы плюхаются совсем рядом. Поднимают фонтаны воды.. К небу
летят пни. Сухая пыль, дым... Черная хмара нависает над нами. Густая, она
висит и после того, как, отбомбившись, самолеты уходят.
Только тогда я рискую поднять голову. Озираюсь. Ленька Балюк
отряхивается.
- Большая хмара - малый дождь,- насмешливо произносит Сероштан.
Боцман стоит у руля. Рядом по мостику прохаживается командир. Красивое
тонкое лицо Семина чуть белее обычного. Он по обыкновению курит
трубочку-коротышку.
Вокруг еще шипят осколки. Скребут железо, катятся по палубе. Маленькие
безобидные на вид кусочки металла. Их можно взять в руки, перекатывать с
ладони на ладонь...
Кого-то тошнит за борт, кто-то ошалело таращит глаза. Ленька Балюк
нервно смеется - у него подергиваются щеки. Уносят убитых и раненых.
Дождик-то, оказывается, был не так уж безобиден.

Вечером читают сводку.
"Вчера наши войска вели ожесточенные бои с противником на всех фронтах.
На юго-западном направлении, ведя оборонительные бои с превосходящими силами
противника, наши части оставили города..."
Дальше идет подробный рассказ о том, как бойцы подразделения какого-то
капитана Скворцова захватили вражеский танк и что заявил на допросе пленный
немецкий ефрейтор Лаубе.
Два города да еще населенные пункты в придачу за один паршивый