"Михаил Пархомов. Мы расстреляны в сорок втором (Повесть о мужестве)" - читать интересную книгу автора

неизвестность. Ее груз невыносим. Лежишь и ждешь. Чего? Кто скажет?
Беспомощным и робким, созданным из самого хрупкого и непрочного материала в
мире кажешься ты самому себе.
В такую минуту нервы напряжены до предела. Но тут что-то щелкает над
головой. Падает ветка. Ленька Балюк вскакивает, швыряет гранату, и грохот,
возникающий впереди, поднимает меня на ноги. Изо всей силы я тоже швыряю
гранату, вторую, третью...
И нет тишины. И нет одиночества.
Вслед за Сероштаном мы поднимаемся в рост и устремляемся вперед. Нас
уже не остановить.
Потом, когда Кривая Балка очищена от немцев, Ленька Балюк говорит с
восхищением:
- Ох, и загнули же вы, Парамон Софронович. Аж в пот бросило. Кажись, и
мертвого подняло бы на ноги.
Жора Мелешкин, этот сухопутный моряк с Константиновской, смеется мелко,
заливисто.
- А Сенечка, между прочим, тоже давал жизни. Слышали? - спрашивает он
сквозь смех.- Вот тебе и вежливое обхождение. Трам-тара-рам...
Мы располагаемся полукругом, роем окопчики. Немцы, неровен час, могут
вернуться. Ленька Балюк вытряхивает из всех карманов хлебные крошки,
собирает их на ладони и отправляет в рот. Как летит время! Уже вечереет.
- Живы, все живы,- с удивлением говорит Жора.- А я уже думал, что мне
крышка. Погиб во цвете лет.
- А я совсем не боялся,- храбрится Сенечка. Прислонившись к стенке
окопчика, он чистит ногти ножом.
- Еще бы! Ты, Перманент, у нас герой,- говорит Ленька.- Куда нам всем
до тебя...- и неожиданно спрашивает:- Пощупай, штаны сухие?
- Иди ты знаешь куда...- обижается Сенечка. Целую ночь и весь следующий
день мы не вылезаем из окопчиков. Еду нам приносят с корабля. Лежим, лениво
жуем сухари, покуриваем. Немцев нет и в помине. И с каждым часом мы
чувствуем себя все беспечнее и беспечнее.
- Может, махнем в Мышеловку к девчатам, а?- предлагает Сенечка.- Когда
стемнеет, а?
Гульнем маленько, а потом вернемся. Никто не узнает.
- Правильно,- подхватывает Жора.- Благословляешь, старшина? Чего
сидеть, в самом деле...
Он обращается ко мне. После того, как Семин приказал Сероштану
вернуться на корабль, я остался за старшего.
- А что, Пономарь, может, действительно сходим? Хоть разок поедим
по-человечески. Это говорит уже Ленька Балюк.
- Ладно, уговорили,- я уступаю медленно, неохотно.
- Красота, кто понимает! - Жора подбрасывает бескозырку в воздух и
подставляет под нее голову.- А что касается выпивки, то это я беру на себя.
У меня нюх, из-под земли достану...
Он срывается с места, но я останавливаю его.
- Постой! Ты куда? А пулемет?
- Никуда он не денется. Пусть лежит.
- Отставить разговорчики,- говорю я решительно.- Оружие забрать с
собой. Отходить по одному.
Мы поспеваем вовремя - в селе садятся вечерять. Пышнотелая хозяйка