"Еремей Парнов. Атлас Гурагона " - читать интересную книгу автора

"Можете ли вы спасти меня всеми этими деньгами и
купить мне на них один день, который я проживу?"
И не могли они этого.
"Тысяча и одна ночь"


Каждого из сыновей и взрослых внуков Тимур сделал правителем города,
области, даже целой страны, ибо своей плотью и кровью скреплял пределы
обширной и многоязыкой державы. Богомольному и не слишком любимому сыну
Шахруху он отдал Герат. Спокойно и мирно этим городом правил Шахрух. Точнее,
жена его Гаухар-Шад. Сам же правитель проводил свое время в молитвах и
долгих беседах с божьими избранниками: муллами, улемами и мударрисами. И
подобно тому, как другие правители умножают гаремы, Шахрух умножал свою
знаменитую библиотеку, в которой собрал творения мудрецов древности и лучших
умов Востока и Запада.
Сыновья его - Байсункар, Ибрагим и Мухаммед-Тарагай вырастали при дворе
самого Тимурляна. Суровый дед самолично воспитывал внуков, как воспитывал
раньше сыновей, и надеялся вырастить правнуков.
В году хиджры семьсот восемьдесят втором Тимур устроил пышный праздник
в честь многочисленных побед над врагами. Словно торопясь, подгоняемый
смутным предчувствием, престарелый властитель в тот день оженил своих
внуков. Самый умный из них, Мухаммед-Тарагай, получил в жены ханскую дочь -
молодую красавицу Ога-бегум. Мухаммед-Тарагай с детских лет обнаружил такое
достоинство, простоту и величие, что прозвали его Улуг-беком - Великим
князем. После свадьбы он стал Улугбек-Гурагоном, ханским зятем, как был
ханским зятем и дед его - грозный Тимур-Гурагон. Но поскольку в день свадьбы
Улугбеку было всего лишь десять лет, он остался под кровом Тимура. В тот же
год определил Тимур внукам и их наделы: Улугбеку - Ташкент, Сайрам, Яны,
Ашнара и Моголистан; Ибрагиму - Фергану с Хотаном и Кашгаром.
А год спустя, застигнутый в последнем походе тяжелой болезнью, Тимур
умер. Случилось это в городе Отраре, в месяце сафар. Шараф-ад-дин так описал
смерть Тимура в своей книге "Зафар-Наме":
"Хотя мауляна Фазл-Аллах Тебрези, один из искусных врачей, повсюду
сопровождавший Тимура, употреблял все свои силы для лечения и давал ему
наилучшие лекарства, боль со дня на день усиливалась и появлялись новые
болезни, как будто исцеление одной увеличивало другую".
Трудно и долго умирал человек, шутя отнимавший жизнь у многих и многих.
В одной Индии велел порубить он почти сто тысяч пленных, безоружных, но
непокорных, а потому и опасных. А в Ургенче... Да что там Ургенч! С холодной
кровью убивал Тимур, не ведая ни жалости, ни раскаяния, и даже удовольствия
не испытывал от убийства. Он просто делал свое привычное дело, уверенный,
что лучше отнять жизнь у десяти невиновных, чем пощадить одного, но
опасного, могущего стать врагом.
Беспощадный к другим и к себе, привыкший к чужой смерти и к собственной
боли, поскольку тело все чаще отказывалось служить неукротимому духу, он
вдруг понял бесповоротно, что умирает. И не страх, даже не удивление
почувствовал, когда осознал всю безысходность и неотвратимость того, что с
ним происходит. Только холод, сумрачный холод и страшное безразличие. И лишь
тогда испугался не ведавший страха Тимур, когда дело всей его жизни вдруг
мелькнулось ему безразличным. Он испугался и не дал себе додумать до конца,