"Еремей Парнов. Атлас Гурагона " - читать интересную книгу автора

политики...
- Это я, по-твоему, ничтожный? - хрипло спросил принц.
- Я о себе сказал, сиятельный мирза.
- Нет, нет, калантар. Ты прав! - Принц усмехнулся, и узкие глаза его
почти закрылись. - Для него я столь же ничтожен, как ты, как последний из
его рабов. Он смотрит на небо, великий звездочет. Все остальное - только
прах под его ногами. Он никогда не любил меня. Другое дело Азиз, тот умеет
угодить Улугбеку. Ябеда, льстец, презренный трусишка. Для него нет ничего
святого.
- Он лишь подражает кому-то другому, более вознесенному, - печально
вздохнул калантар. - Мирза Улугбек не раз говорил, что религии рассеиваются,
как туман. Не о таком повелителе мечтали мы, слуги Аллаха, да простит он
меня за эти слова.
- Улугбек хочет отнять у меня победу? Но ему не она нужна. Нет! Он
смеется над ратной славой, издевается над шариатом, унижает амиров и
вельмож. Звезды и астролябии для него дороже благополучия государства. Нет,
не для себя отнял он у меня победу. Здесь вижу я интригу брата. Мне надо
объясниться с отцом. Ты отвезешь ему мое письмо, калантар!
- Я только слуга мирзы. И воля его для меня закон. Но не гневайтесь на
меня за совет. Не пишите Улугбеку теперь. Я еще не все сказал вам, мирза.
Сердце мое разбивается, когда глаза видят, как страдает благородный лев. Вы
слишком великодушны, мирза. Хотите видеть в людях только лучшее. Защищаете
там, где другие спешат обвинить. Великая душа, поистине великая душа... Но
все обстоит сложнее, чем представляется вам. Мне тоже хочется защитить от
дурной молвы светлое имя отца вашего и светлое имя брата. Верно, все же были
у них особые основания издать этот фирман. Я только червь придорожный,
мирза. А вы, конечно, легко сумеете найти истину, когда узнаете все. У меня
так не получается. Я хочу оправдать в глубине сердца деяния, о которых и
судить-то не смею, но чем больше думаю о них, тем страннее и непонятнее
выглядят они для меня. Не обвиняйте брата, во всем видна воля отца, - хочу
сказать я вам, но говорю: не обвиняйте ни отца, ни брата.
- Это твой совет, калантар?
- Моя смиренная просьба, сиятельный принц. Ибо поистине странны деяния
великих мира сего. Остается лишь верить, что предприняты они на благо
государств и народов. Да укрепит Аллах нашу веру, потому что разум
отказывается принять все новые и новые печальные свидетельства.
- Язык у тебя, калантар, как у моего Саманбая. Чего ты все кружишь, как
шакал, не решающийся напасть? Говори прямо и откровенно! Я требую этого от
каждого воина. Не выношу витиеватого кружения. Не терплю.
- Улугбек Гурагон, мой мирза, выпустил еще один фирман. Все ценное
имущество, собранное вами в башне крепости, в которой раньше вы страдали
пленником, объявлено собственностью Самарканда.
Принц знал, что отец забрал принадлежавшее лично ему, Лятифу, золото из
крепости Ихтияр-ад-дин, и это было первое из полученных им оскорблений. Все
же он полагал, что это временная мера, и в надлежащий день сокровища будут
возвращены в Герат. Увы, он ошибся. Политические расчеты, в которых отец
никогда не был особенно силен, вновь возобладали над справедливостью,
здравым смыслом и голосом родной крови.
- Видимо, Улугбек Гурагон посчитал ваши денежки за дань Герата престолу
Самарканда, - подлил масла в огонь калантар.