"Еремей Парнов. Атлас Гурагона " - читать интересную книгу автора

ветра. Она проскользнула в траве, оставляя серебряный след. Ночные цветы еще
не закрылись, и запах их, свежий и горький, казался разлитым в росе. Он
долго чудился Улугбеку, пока не вышла дорожка к воде. Здесь пахло травой,
знобким молочным туманом и еще, конечно, темной бегущей водой.
За арыком дорога пошла по холму среди кольев, к которым были подвязаны
старые лозы. Улугбек пересек виноградник и свернул к небольшой, хорошо
защищенной от ветра ложбине, где стоял одинокий шалаш. Над черным отверстием
входа сушились долбленые желтые тыквочки с грубым узором. На базарах они
продаются десяток за грош. Их задумал Аллах специально для наса.
Ядовито-зеленые горы этого зелья, что всегда продается у входа, такая же
непременная принадлежность базара, как и тыквы. Но вряд ли о тыквах он
думал. Точно такие же желтые тыквы мелькнули вдруг прошлым вечером на
тростниковой крыше чайханы, когда внутренним оком увидел ту чайхану
невредимой через многие тысячи лет. Но утро прогоняет и тени, и страхи, и
думы ночные. Мирза рассмеялся теперь, когда тыквы увидел. И, тут же забыв о
них, влез осторожно в шалаш.
- Я пришел к тебе, любимая, как только расстался с небесным твоим
двойником, - прошептал Улугбек, опускаясь на вялые влажные листья.
- У меня есть двойник, государь? - еле слышно спросили из душной тьмы
шалаша.
- Только самая красивая звезда в небе. Так же, как и ты, она приходит
лишь вечером или утром, потому что ночи ее принадлежат другим. Ее, как и
тебя, зовут Зухрою.
- Но у меня другое имя, государь!
- Ах, оставь мне хоть имя! Пусть другие зовут тебя, как им угодно. Для
меня ты Зухра - яркая и недостижимая звезда, чей путь в небе с тоской и
восторгом следят астрологи.
- Но на земле для государя нет недостижимых звезд.
- Потому и люблю тебя столь жадно и горько, что ты так же недостижима,
как и она.
- О государь, если бы только ты пожелал...
- Нет, Зухра, нет! Правитель может любую девушку взять к себе в дом, он
может даже возвысить ее и сделать женой, не слушая людских пересудов.
Несправедливый, жестокий правитель забирает жену у любого из своих
подданных. Но только слепой тиран способен отнять жену у друга. Потому-то
надзвездные бездны нас разделяют, Зухра! Мухаммед-Тарагай не может того,
что, наверное, сделал бы амир Улугбек, будь он слепым, неразумным тираном.
- Я понимаю тебя, государь. Но разве сейчас не отнимаешь ты жену у
друга, разве не оскорбляешь?.. Прости неразумную, государь! Я просто
обмолвилась. Это слово обидно, и его нельзя отнести к государю.
- Может, я лгу себе, Зухра, но мне кажется... Понимаешь, я обманываю и,
конечно, оскорбляю друга, но не как правитель, а как грешный простой
человек. Сейчас мы равны с ним. Он может подстеречь нас и послать
справедливую стрелу не в амира - в ночного вора. Разве можно понять на
рассвете, кто прокрался в шалаш...
- О, спаси нас, Аллах! Пусть на меня одну падет его гнев! Я умру
счастливой, зная, что ты невредим, мой амир.
- Не амир, Мухаммед-Тарагай. Это воистину так, звезда позднего моего
рассвета. Воруя счастье, я перестаю быть правителем. В этом можно печальное
даже найти утешение. Поступи я, как мог поступить неразумный тиран, покажу я