"Еремей Парнов. Атлас Гурагона " - читать интересную книгу автора

чайханы.
Разноцветные чалмы и тюбетейки склонились над пузатыми чайниками и
пиалами. В огромном казане уже кипела огненно-красная шурпа, а шашлычники
раздували угли и мелко-мелко рубили длинными ножами сладкий и слезно-пахучий
лук.
После трудного и долгого пути по степи, где ветры катают шары
верблюжьей колючки, по пустыне, где солнце покрывает камни черным лаком,
было бы так хорошо посидеть над зеленой непрозрачной водой, в которой еле
колышется городской сор и желтые узкие листики ивы.
Неторопливо наклонить чайник и слушать, как поет бьющая в дно пиалы,
окруженная паром, чуть окрашенная струя живительного кок-чая. Три, а может,
четыре осторожных глотка - и вот уже усталость покидает ноги, распаренное
тело просыхает, набухшие дурной кровью вены съеживаются и уходят под кожу,
которая становится эластичной и сухой. Еще два глотка - и зной оттекает от
головы, легко дышит грудь, а в желудке оживает здоровый и радостный голод. И
тогда рука быстро выплескивает остывший чай в водоем, где волнистая дрожь
искажает прямые стены ближнего медресе и пробуждает синеву изразцовых
плиток, что предстает вдруг глубокой и чистой, как лазурит. И опять гудит и
паром стреляет струя в пиале. Вторая эта пиала изгонит из тела все яды
распада, наладит ток крови и смирит желчь разочарований и неудач.
А после этого как удержаться и не съесть нежной и скользкой лапши,
плавающей в наперченной подливке среди золотых кругов жира и маслянистых
волокон разваренного лука? Потом палочек пять шашлыка и новый, распираемый
паром чайник...
Но суровым презрением отвечают калантары на все соблазны мира. С тех
пор как прозревшие надели плащи из белой шерсти - суфа и стали суфи - людьми
в плащах, сердца их закрылись для вожделений и утех плоти. Что им до мирской
суеты и до самого мира, если все лишь круги на воде, минутная рябь в водоеме
под капризным дыханием ветра? Мир только зеркало, в котором отражается
божественная сущность, как отражаются в этой зеленой воде порталы мечетей и
медресе. Путь человека в миру подобен случайно мелькнувшему отражению
несуществующего образа. Померещилось что-то - и нет ничего. Так родится в
слепоте человек и уходит непрозревшим навсегда из этого суетного мира,
который всего лишь зеркало, часто кривое и темное. "Уйди от этой видимости,
прозрей для истины и ты увидишь реальность", - учил великий мистик Газали,
которого Аллах одарил истинным зрением. Свершилось это в пятом столетии
пророческой хиджры *. С той поры существуют суфи - люди в плащах из белой
шерсти. Аскеты и кающиеся, устремившиеся из Багдада и Басры во все города
мусульманского мира.
______________
* Мусульманский календарь. Началом счисления хиджры считается первый
день первого месяца того года, когда, по преданию, Магомет переселился из
Мекки в Медину (622 г. н. э.)

"Суфизм состоит скорее из чувств, чем из определений, - попытается
объяснить потом Газали. - Цель человека на земле только в одном: в
уничтожении фана - собственного я, которое ослепляет зрение цветными
иллюзиями несуществующей жизни. Только уничтожив, только вырвав из сердца
фан, можно слиться с единственной реальностью и познать эту реальность, у
которой даже названия нет и которую мы по немоте языка своего именуем