"Кирилл Партыка. Час, когда придет Зуев" - читать интересную книгу автора

пса с короткой поблескивающей шерстью.
Животное стояло боком, повернув к человеку удлиненную брылястую морду.
Из-под обвислых щек желтоватой эмалью отсвечивали клыки. Волину они
показались величиной с мизинец.
- Пошел вон, - сказал Волин и икнул. Дог дернул обрубком хвоста и
приоткрыл пасть. Похоже, он никуда не торопился. Волин не мог оторвать от
него глаз.
Собака и собака, не дикий же зверь. Но у этой, слишком поджарой и
тонкотелой, на карикатурно длинных лапах, ребра проступали так, что их можно
было безошибочно пересчитать, шкура хоть и поблескивала, но имела какой-то
буроватый оттенок, бока ходили ходуном от тяжелого дыхания, а глаза с
опущенной к земле морды смотрели нехорошо, косо, исподлобья и будто сквозь
маслянистую пленку. Особенно не понравилась Алексею пасть. Она сочилась
обильной пеной. Но прежде всего бросалась в глаза огромная
коричневато-розовая плешь на плече собаки, привольно расползшаяся от самого
бока до груди. Плешь шелушилась и белела шершавыми струпьями. Дог дернул
мордой и не то лизнул, не то укусил себя за изуродованное лишаем плечо.
Собака была тяжело, скорее всего смертельно, больна. Алексей никогда не
сталкивался со случаями бешенства, но решил, что сейчас на то как раз и
похоже.
"Господи, наказанье! Дурной сон. За что?" - подумал Волин, совершенно
забыв о револьвере, который сжимал в повисшей руке, и сраженный приступом
слабости, на мгновение прикрыл глаза.
Когда он снова приподнял веки, дорога перед ним была свободна. По двору
бродили какие-то неясные шумы, но нельзя было определить их происхождение.
Собака исчезла.
Сволочи! Выгнали больное животное, не захотели возиться. Усыпление
денег стоит.
Но и пес не дешевый, могли позаботиться. Может, забулдыги какие-то, или
сам потерялся и скитается? Забулдыги догов не держат. Жалко, мучается. И бед
может натворить...
Волин, покачав головой: сюр бледнеет перед бытом - проскочил в дыру
между железными прутьями старых ворот и энергично зашагал по знакомому
переулку.
Впереди уже призывно светились окна родного дома.
Но дома тоже не все шло у Алексея гладко, и не такой уж крепостью была
его оснащенная железной дверью квартира. Заползала в нее сквозь невидимые
щели всякая гадость, мучила хозяина, и никакие двери ей были не помеха.
Волину приходилось признать, что он уже давно нигде не чувствует себя
спокойно и уверенно.

3

Ночью Алексей Александрович долго не мог уснуть. Лариса, встретившая
мужа сперва встревоженным, а потом раздраженным квохтаньем, вскоре
успокоилась, поворчав немного, улеглась и теперь мирно посапывала рядом.
Алексей считал слонов и прочую живность, ворочался с боку на бок, вздыхал,
но в голову лезли всякие неприятные раздумья.
Волин встал и отправился в кухню. Из спальни путь туда лежал неблизкий.
В детстве Алеша, не желая более пользоваться ночной вазой, несколько раз