"В.Пашинин. У берегов студеного Баренца (Повесть) " - читать интересную книгу автора

фактов, известных командованию из доклада командира роты. Но зато как их
преподносил! Округлив глаза, с выражением - будто со сцены стихи читал. В
ансамблях Белозеров научился всевозможным шуточкам, прибауткам, будто
невзначай и фокус мог показать на пальцах... Его всегда слушали со всё
возрастающим интересом.
Правда, потом частенько получалось так, что всем выходил орден, а
Белозерову - медаль. Очень уж ретиво лез он на глаза... Но и медали, и
ордена у пего были. И именно этот нахал первым на Севере взял "языка"
посреди ясного июльского дня.
Ведя наблюдение за обороной противника, он каким-то своим особым чутьем
унюхал, что беспечен враг, что, сладко жмурясь на солнышке, задремали
часовые. И на свой страх и риск ужом пополз через мягкий мшаник к гранитной
стене, хоронясь за валунами. За ним - Туров, всегда доверявший
проницательности друга, за ними - еще двое. Из молодых.
В траншею ворвались без выстрела. Она была пуста. Огневая точка
противника скрывалась за изгибом. Трое растерялись. Что же дальше? Но
Белозеров вихрем помчался в глубь вражеской обороны. Там, на бегу,
разворотил гранатами одну землянку, другую, отшвырнул на Турова какого-то
обалдевшего в этом грохоте егеря...
- Отход!
Только когда разведчики вернулись к себе, не получив опять-таки в спину
ни выстрела, с сатанинской злостью ударили из минометных и орудийных стволов
фашисты. Было это в сорок третьем, и уж всего чего угодно ждали они, но
чтобы днем в их оборону ворвались четыре советских солдата... В такое
невозможно было поверить! Враги просто растерялись, думая, что на их участке
прорвались крупные силы.
А "язык" оказался очень ценным. "Герой Крита и Нарвика", он с первых
дней войны пробыл на одном месте и отлично знал, где и что находится в
немецкой обороне.
Белозерова хвалили, о нем писали в газете и листовках. Он же, потупя
очи и поджав губы, застенчиво улыбался. Белозеров уже уяснил, что скромность
украшает человека.
Но самым удивительным было то, что он, отличный разведчик, и взаправду
почти не придавал никакого значения своим воинским успехам и расценивал их
лишь с той точки зрения, насколько они могут быть полезны ему, чтобы снова
попасть хоть в какой-нибудь ансамбль. Не с ложками - так
чтецом-декламатором. Не декламатором - так солдатским поэтом на худой конец.
Время от времени в роту наведывались руководители армейских и фронтовых
художественных коллективов. В надежде открыть самородок прослушивали
недремлющего Белозерова. И надо было только видеть, когда при всех регалиях
витийствовал он у печки!
Ну и орал Белозеров! Растерянные худруки, оторопело мигая, смущенно
говорили что-нибудь такое:
- Знаете, неплохо... Но еще нужно поработать...
- Хотите, свое прочту? - не сдавался Белозеров и снова гремел:

И скажем Гитлеру три раза:
"Зараза ты! Зараза ты! Зараза!!!"

А можно еще так: