"Джон Дос Пассос. 42-я параллель" - читать интересную книгу автора

Мак

Рыжеватые холмы, клочки леса, фермы, коровы, гнедой жеребенок,
брыкающийся на лугу, изгороди, полосы болотин.
- Знаешь, Тим, я чувствую себя побитой дворняжкой... Всю свою жизнь,
Тим, я старался поступать как следует, - срывающимся голосом повторяет
Отец. - А теперь, что-то они теперь обо мне скажут?
- Да разрази меня Бог, человече, ведь другого выхода у тебя не было.
Ну, скажи по совести, что бы ты стал делать без денег, без работы, с этой
сворой докторов, домохозяев, гробовщиков, которые насели бы на тебя со
своими счетами, - а ведь у тебя двое ребятишек на руках.
- Да ведь с тех пор как я женился и переехал сюда, все меня знали за
человека смирного, надежного, хоть и неудачливого. А теперь что они
подумают? Улизнул, как побитая дворняга.
- Слушай, Джон, уж кому-кому, только не мне навлекать бесчестье на
покойницу, она ведь была мне сестрою по плоти и крови... Но не твоя это вина
и не моя вина... во всем виновата нищета, а в нищете виновата система...
Фениан, послушай-ка Тима О'Хара, и, Милли, ты тоже слушай, девочке надо об
этом знать не меньше, чем мужчине, и хоть раз в жизни да скажет Тим О'Хара
нею правду... Во всём виновата система, которая лишает человека плодов его
труда... Если кому выгоден капитализм, так это преступнику, он делается
миллионером в два счета... Но честный труженик, как Джон или вот я, мы можем
работать хоть сотню лет и все равно не оставим ни гроша на похороны.
Дым застилает окно, вытряхивая из своих белых клубов деревья, и
телеграфные столбы, и маленькие кубики домов, крытых дранкою, и города, и
трамваи, и у вокзала длинные ряды пролеток, запряженных дымящимися,
запаренными лошадьми.
- А кто пользуется плодами нашего труда? Проклятый делец, комиссионер,
посредник, который сам во всю свою жизнь и часа не потратил на
производительный труд.
Фейни следит, как подаются вниз и взлетают вверх телеграфные провода.
- Ну, Чикаго не рай, этого не могу обещать тебе, Джон, но все-таки для
мускулов и мозгов работящего человека это по теперешним временам получше
рынок, чем ваш Восток... А почему?... Спрос и предложение - в Чикаго только
подавай рабочих.
- Говорю тебе, Тим. Я чувствую себя, как побитая дворняжка.
- А все система, Джон, проклятая, паршивая система. Суета и шум в
вагоне разбудили Фейни. Было темно.
Милли опять плакала. Он не мог понять, где находится.
- Ну, джентльмены, - говорил Дядя Тим, - подъезжаем к старому городишку
Нью-Йорку.
На вокзале было совсем светло; это удивило Фейни, который думал, что
давно уже ночь. Его с Милли оставили одних стеречь вещи, и они долго сидели
на чемодане в зале ожидания, большом и полном странного вида людей,
страшных, словно в книжке с картинками. Милли все плакала.
- Милли, я тебя вздую, если ты сейчас же не перестанешь нюнить.
- Не смей, - всхлипнула Милли и заревела пуще прежнего.
Фейни старался держаться как можно дальше от нее, чтобы народ не
подумал, что они едут вместе. Наконец, когда уже и сам он готов был
всплакнуть, появились Отец с Дядей Тимом и, захватив вещи, повели их в