"Гарет Паттерсон. Последние из свободных (из жизни животных) [H]" - читать интересную книгу автора

первые недели, оказался варан. В заповеднике водятся два вида этих
крупных ящериц - нильский варан, любящий воду, и скальный варан,
который попадался львятам чаще всего. Взрослые особи достигают
полутора метров в длину и, если к ним приблизиться, могут здорово
огреть хвостом. Охота на этих ящериц велась лишь как практическое
занятие - я ни разу не видел, чтобы мои львята пытались их есть.
Как-то вечером дорогу моим львятам перебежал варан, который затем
залез на небольшое дерево. Подпрыгнув, Фьюрейя стащила его с ветки.
Как только ящерица оказалась на земле, к ней подскочила Рафики и
впилась в нижнюю часть позвоночника. Все трое сцепились не на шутку, и
тут варану удалось отомстить противнику. Рафики взяла голову варана в
пасть, а тот немедленно схватил ее зубами за язык. Она пыталась тащить
ящерицу за тело, но та держала мертвой хваткой, причиняя невыносимую
боль. Я же наблюдал, как Рафики высовывала язык, с которого,
покачиваясь, свисал варан, а затем втягивала его, и треть варана
исчезала в ее пасти.
Напуганная львица пыталась громко рычать, но из-за того, что в
пасти у нее находился варан, издавала странные, никогда не слышанные
мной звуки. Потрясенные таким рычанием Фьюрейя и Батиан оглядывались,
думая, что сюда забрели чужие львы; Батиан даже отскочил в сторону
посмотреть. Прошло еще пять минут, прежде чем Рафики удалось
освободить от варана свой кровоточащий язык. Оставив ящерицу на земле,
она тут же отбежала и заковыляла к воде, где находилась Фьюрейя.
Батиан почему-то вернулся к ящерице, схватил ее и отнес к воде. Бросив
ее там, Батиан попил и оставил рептилию в покое.
В другом случае от варана здорово досталось всем троим. Когда мои
львы окружили эту ящерицу, она приобрела необычно угрожающий вид. В
ответ на попытки хватать ее лапами ящерица била противников хвостом,
как кнутом, а дальше началось такое, чего я прежде никогда не замечал
за варанами. Метровая ящерица прыгала вперед-назад, разинув рот, и
кусала львов за лапы и за морды. Поведение ящерицы настолько потрясло
их, что начались стычки и между ними самими. Когда кто-нибудь из них
задевал мой ботинок или приклад ружья, он отскакивал в сторону, думая,
что это ящерица. Конфронтация продолжалась минут двадцать, пока
пробегающее стадо зебр не отвлекло внимание львов, и тогда варан был
отпущен с миром.
Еще одним необычным существом, на которое мои львята были не прочь
поохотиться, оказалась черепаха. Я не раз видел, как то один, то
другой из них принимал охотничью позу, опуская голову. Я, конечно,
вглядывался вперед, чтобы увидеть, какую же добычу они учуяли. Лев
неизменно полз вперед, затем рывок - и вот он замер на одном месте.
"Очередная черепаха", - думал я.
Львы пытались обгладывать, а иногда и прокусывали твердый черепаший
панцирь. Иногда львы заигрывали с черепахой, глубоко убиравшей голову
в панцирь, а затем, если что-то их отвлекало или они теряли интерес,
отпускали. Многие оставались после этого совершенно невредимыми, если
не считать нескольких царапин на панцире.
Шагая дальше, я представлял себе этот инцидент с точки зрения
черепахи. Ползет себе, одной ей ведомо куда; голова всего в
какой-нибудь паре дюймов над каменистой почвой. Вдруг на нее налетает