"Гарет Паттерсон. Последние из свободных (из жизни животных) [H]" - читать интересную книгу автора

удивило меня, принимая во внимание как разницу в возрасте, так и
по-прежнему сохранявшееся различие в весовых категориях. Но, прямо
скажем, это был приятный сюрприз.
Тем не менее еще в течение многих дней после визита Темного Батиан
и его сестры боялись оставлять свои пахучие метки, а когда все же
снова принялись это делать, то поначалу не слишком явно.
Но за всем этим я как-то подзабыл рассказать о самом госте. Темный
был весьма почтенным львом, живой легендой Тули. За многие годы его
видели тысячи и тысячи гостей и туристов. В популяции львов, где
нормально сложился баланс между самцами и самками, такой лев, как
Темный, процарствовал бы каких-нибудь три-четыре года, после чего был
бы изгнан другими львами. В этих случаях изгнанники обычно исчезают и
редко переживают восьмидесятилетний возраст.
Когда приключился описанный выше случай, Темному было примерно
четырнадцать-шестнадцать лет - возраст для льва исключительный. Когда
я впервые познакомился с ним в 1983 году, он уже тогда был признанным
вожаком прайда Нижнего Маджале и контролировал территорию от
семидесяти до ста квадратных километров. Однако судьба его сложилась
драматично - его верный товарищ Кгоси, другой вожак прайда, многие из
его жен, сыновей и дочерей пали жертвой проволочных капканов
браконьеров и пуль южноафриканских фермеров. Сам же Темный странным
образом выжил - вот когда подтверждается поговорка о том, что у кошки
девять жизней! Но и Темный не раз попадал в опасные передряги: однажды
он явился в лагерь с браконьерской петлей из толстой проволоки,
охватившей его шею и гриву. Преисполненный воли к свободе, Темный
перегрыз проволоку, но при этом острый металл впился в него сверху и
снизу. Моему другу, ветеринару Эндрю Мак-Кензи, все же удалось
успокоить льва и освободить его от проволоки, но шок, который испытал
Темный, когда петля сдавила ему шею, по всей видимости, был
значительным.
Когда я начал изучать жизнь львов в Тули в 1983 году, Темный стал
одним из первых львов, которых я хорошо узнал. Он поведал мне многие
секреты своего племени и стал для меня едва ли не тотемом. В то время,
менее чем через час после той волшебной встречи с Темным, когда
странная близость между мной и зверем достигла высшей степени, я
написал такие строки:
"Солнце еще не взошло, когда утренний бриз донес до меня его
зовущий рев. Он шагал уверенной походкой на юг вдоль высохшего русла
реки Маджале, но шаги его заглушались мягкой коричневой почвой. Он
снова позвал меня издалека, и я приблизился. Его зов пробудил антилоп,
спавших в ожидании восхода солнца, и по всей холмистой равнине на
много миль вокруг звери тут же повернули головы туда, откуда
раздавалась его призывная песня.
Я отыскал его след, который казался очень большим на шелковой пыли;
его еще не успели запятнать многочисленные, занятые своими делами
голуби, вытаптывающие на свежей утренней земле диковинные круговые
узоры. Отпечатки его лап лежали передо мной, как череда сломанных
цветов, его растопыренные пальцы окружали глубоко впечатавшуюся в
землю подушечку. Я отправился туда же, куда пошел он - навстречу
утреннему свету. Я вдыхал его запах, который кружился в воздухе,