"Кетрин Паттерсон. Мост в Терабитию " - читать интересную книгу автора

ошибке, - и надеялся, даже молился, чтобы она оттуда не улетела. Он
умудрялся вытерпеть целую школьную неделю ради получаса в пятницу, после
обеда, когда они усаживались на потёртый соломенный мат, покрывавший пол в
учительской (больше негде было разместить инструменты), и пели всякие
песни - "О, мой воздушный шарик!", "Эта страна - твоя страна", "Я - это я, а
ты - это ты", "Только ветер знает ответ" и, по настоянию директора мистера
Тернера, "Боже, благослови Америку".
Мисс Эдмунде играла на гитаре, а детям разрешала играть на
треугольнике, цимбалах, тамбуринах и барабане. Все учителя поголовно
ненавидели пятницы, а многие ученики пытались им подражать.
Но Джесс-то знал, какие они гады. Фыркая "хиппи" и "борец за мир", хотя
вьетнамская война давно кончилась и хотеть мира опять хорошо, дети смеялись
над ненакра-шенными губами мисс Эдмунде и её джинсами. Она, конечно, была
единственной учительницей в школе, носившей брюки. В Вашингтоне и его модных
пригородах, даже в Миллсбурге это в порядке вещей, но здесь - какие-то
задворки моды. Здесь годами не могут принять то, что в любом другом месте,
сверившись с ТВ, охотно взяли на вооружение.
И вот ученики начальной школы просиживали за партами всю пятницу, с
трепетом предвкушения слушая радостный шум, доносящийся из учительской, а
потом проводили свои полчаса с мисс Эдмунде, очарованные её дикой красотой,
заворожённые её пылом, и наконец шли домой, делая вид, что им наплевать на
какую-то там хиппушку в обтягивающих джинсах, но без помады.
Джесс молчал. Защищать мисс Эдмунде от несправедливых и лицемерных
нападок не имело смысла. Кроме того, она была выше их глупостей, они её не
трогали. Но едва представлялась возможность, он выкрадывал по пятницам
несколько минут, чтобы просто постоять рядом с ней и послушать мягкий голос,
заверяющий его, что он молодец.
Мы похожи, говорил себе Джесс, я и мисс Эдмунде, прекрасная Джулия.
Слова прокатывались в его сознании, как перезвон гитарных аккордов. "Мы с
ней - не отсюда". Она как-то сказала ему: "Ты - как ал маз из поговорки,
неотшлифованный алмаз", - и прикоснулась к кончику его носа своим
намагниченным пальцем. А на самом деле это она - алмаз, нет, бриллиант на
пустыре, среди мусора.
- Джес-си!
Он сунул блокнот и карандаши под матрас и лёг ничком. Сердце его
колотилось о покрывало.
В дверях стояла мать.
- Ты подоил уже?
Он спрыгнул с кровати:
- Как раз собираюсь.
Он пронёсся мимо неё и, прежде чем она успела спросить его, чем он
занимался, схватил ведро у мойки, скамеечку у двери и выскочил во двор.
Со всех трёх этажей старого Перкинсова дома ему подмигивали огни.
Стемнело. Вымя у Мисс Бесси набухло, и она нервничала. Надо было подоить её
два часа назад. Он сел на скамеечку и стал доить. Внизу, по шоссе, пронёсся
случайный грузовик с включёнными фарами. Скоро вернётся и отец, и эти девки,
как-то умудрявшиеся развлекаться, оставляя на него с матерью все хлопоты по
дому. Интересно, что они накупили. Чего бы он не отдал за новый блокнот
настоящей рисовальной бумаги и набор фломастеров! Цвет ложится на лист
быстрее, чем ты к нему при- коснёшься. Куда там школьным карандашам, на