"Пауэлл Толмидж. Цветы на могиле" - читать интересную книгу автора

правильно. Мы говорили о её матери. Думаю, мне удалось внушить ей, что мамы
несколько дней не будет дома. Когда она начнет скучать чуть меньше, можно
будет мало-помалу открыть ей правду.
- Я обязан вам даже больше, чем думал поначалу, мисс Клейтон.
- Пустяки. Я люблю детей. Ведь я учительница.
- Я этого не знал.
- Разумеется, коль скоро Морин никогда не упоминала обо мне.
- Я уезжаю вместе с сыщиками, - сообщил я ей. - Но прежде освобожу
вас от забот о Пенни. У нас есть приходящая нянька.
- А стоит ли? Я совершенно свободна. Впрочем, извините, забыла. Я
ведь чужой человек. Возможно, вы не хотите, чтобы я осталась с Пенни.
Я принял решение без малейших колебаний. Посмотрев на дочь, я строго
сказал:
- Пенни, слушайся мисс Клейтон.
- Хорошо, папочка.

Рэнди Прайс обретался в Тенистой Дубраве, недалеко от Мид-Парк. Но
здесь была самая что ни на есть настоящая деревня. История Тенистой Дубравы
началась во время строительного бума между двумя войнами и тогда же
закончилась: местный подрядчик обанкротился, успев лишь вымостить улицы и
возвести несколько дешевых лачуг. Потом город начал стремительно расти, но
в другом направлении, а в Тенистой Дубраве асфальт пошел трещинами и
долговязые заплесневелые фонарные столбы с разбитыми плафонами торчали,
будто скелеты сказочных часовых, которым ровным счетом нечего охранять.
Мы миновали два-три деревянных домика, которые, похоже, никто никогда
не ремонтировал и не подкрашивал. Во дворах стояли ржавые колымаги, а на
задах одного из домов паслась корова.
Обитель Прайса выгодно отличалась от других местных хибар. Впрочем,
не так уж и разительно. Позади его дома не было любопытных коров, а возле
боковой стены стоял более-менее приличный автомобиль, вот и вся разница.
День был знойным, а неумолчное жужжание всевозможных насекомых делало
его ещё и каким-то вялым. Мы с Рейнолдсом лениво поднялись на парадное
крыльцо, и лейтенант постучался в дверь.
Довольно долго нам никто не открывал, и лишь когда Рейнолдс
постучался снова, из недр дома донесся тягучий сонный голос, которому
наверняка предшествовал зевок:
- Иду, иду, подождите, я сейчас.
Наконец Прайс добрел до двери и воззрился на нас сквозь забранную
сеткой раму. Он был молод, смугл и очень хорош собой. Кабы не бородка и
аккуратно подстриженные усики, я сказал бы, что передо мной отрок.
- Привет, - молвил он и улыбнулся, сверкнув крупными ровными белыми
зубами. - Извините, но сегодня мне не до покупок.
Рейнолдс покосился на меня.
- Стивен Гриффин, - представился я. - А вы, надо полагать, Рэнди
Прайс?
Он просиял.
- Ну и ну! Вы - супруг Морин? Черт возьми! Что же вы не предупредили
о приезде? Я бы хоть прибрался малость!
Он распахнул сетчатую дверь, и мы вошли в дом. Убранство тесной
гостиной исчерпывалось парой кресел, письменным столом, тахтой и соломенной