"Чезаре Павезе. Прекрасное лето " - читать интересную книгу автора

Но Родригес все не появлялся, а однажды утром, когда Джинию послали с
поручениями, она оказалась на той улице, где они с Амелией укрывались от
дождя. Она посмотрела вверх и узнала фронтон того самого дома, где
находилась студия. Недолго думая, она поднялась по лестнице, которая
показалась ей нескончаемой, но, войдя в коридор последнего этажа, увидела
несколько дверей и не знала, в какую постучать. Она поняла, что Гвидо не
знаменит, потому что у него даже не было таблички на двери, и, спускаясь,
растрогалась при мысли о лампочке без абажура, которая для художника, должно
быть, была хуже смерти. Когда потом они увиделись с Амелией, она не сказала
ей о своем неудавшемся визите.
Однажды, разговаривая с Амелией, Джиния спросила, почему люди
занимаются живописью.
- Потому что есть люди, которые покупают картины, - ответила Амелия.
- Но ведь не всякие картины, - сказала Джиния. - А как же те художники,
у которых никто ничего не покупает?
- У них это просто блажь, - сказала Амелия, - но они голодают.
- А я думаю, они пишут картины, потому что это доставляет им
удовольствие, - сказала Джиния.
- Оставь, пожалуйста. Стала бы ты шить себе платье, которое не
собиралась бы носить? Хитрее всех Родригес: он называет себя художником, но
никто никогда не видел его с кистью в руке.
Как раз в этот день они застали в кафе Родригеса, который что-то
сосредоточенно рисовал в блокноте.
- Что это вы делаете? - спросила Амелия и взяла у него блокнот. Джиния
тоже с любопытством посмотрела на рисунок, но они увидели только путаницу
линий, напоминающую бронхи человека.
- Что это такое? Латук? - сказала Амелия.
Родригес не ответил ни да, ни нет, и тогда они стали перелистывать
блокнот, в котором было много рисунков: некоторые походили на скелеты
растений, иногда попадались лица, но без глаз, с черными пятнами штриховки,
были и такие, что не поймешь, портреты это или пейзажи.
- Это предметы, увиденные ночью, при газовом освещении, - сказала
Амелия.
Родригес смеялся, но у Джинии он вызывал скорее жалость, чем
раздражение.
- Не нахожу здесь ничего красивого, - сказала Амелия. - Если бы вы меня
так изобразили, я бы перестала с вами здороваться.
Родригес смотрел на нее, ничего не отвечая.
- Вам красивая натурщица ни к чему, не в коня корм, - сказала Амелия. -
Где вы отыскиваете своих натурщиц? Откуда вы их выкапываете?
- Я не пользуюсь натурщицами, - сказал Родригес. - Я уважаю бумагу.
Тут Джиния сказала, что хочет еще раз взглянуть на картины Гвидо.
Родригес положил в карман блокнот и ответил:
- Я к вашим услугам.
Дело кончилось тем, что Амелия с Джинией договорились прийти в студию в
ближайшее воскресенье, и Джиния даже не дослушала мессу, чтобы успеть к
условленному часу. Они должны были встретиться у подъезда, но Амелии там не
было, и Джиния поднялась наверх. В коридоре, куда выходили четыре двери, она
опять остановилась в замешательстве, не зная, в какую постучать, и, с минуту
помешкав, стала спускаться вниз по лестнице. Но, спустившись до середины,