"Чезаре Павезе. Прекрасное лето " - читать интересную книгу автора

возьмет и меня.
- Что же, ей мало одной натурщицы?
- Пойми, ей нужно нарисовать двух борющихся женщин. Поэтому и требуются
две натурщицы. Это большая картина. Нам надо только стоять в такой позе, как
будто мы танцуем.
- Я не хочу позировать, - сказала Джиния.
- Чего ты боишься? Ведь это же женщина.
- Не хочу, и все.
Они спорили, пока не подошли к остановке трамвая, и Амелия уже начала
злиться. Не глядя на Джинию, она спросила, уж не воображает ли та, что у нее
под одеждой что-то такое, что надо беречь, как святыню. Джиния не отвечала.
Но когда Амелия сказала, что ради Бородача она, Джиния, согласилась бы
раздеться, она рассмеялась ей в лицо. Они расстались очень холодно, и было
ясно: Амелия ей этого не простит. Но Джиния, которая сперва только пожала
плечами, потом вдруг испугалась, что Амелия поднимет ее на смех при Гвидо и
Родригесе и, чего доброго, Гвидо тоже посмеется над ней. "Вот ему я стала бы
позировать, если бы он захотел", - думала она. Но она прекрасно знала, что
Амелия сложена лучше и что любой художник предпочтет ее. Амелия была больше
похожа на зрелую женщину.
Под вечер она зашла в студию, чтобы опередить Амелию. Гвидо сказал ей,
что всегда бывает там в это время. Но дверь была заперта. Джинии пришло в
голову, что Гвидо в кафе вместе с Родригесом и Амелией. Она пошла туда, но,
заглянув в витрину, увидела только Амелию, которая сидела, подперев кулаком
голову, и курила. "Бедняжка", - подумала Джиния, возвращаясь домой.
Прогуливаясь после ужина, она увидела с улицы, что окно студии
освещено, и, обрадовавшись, взбежала наверх; но Гвидо там не было. Ей открыл
Родригес и, пригласив ее войти, извинился за то, что будет есть в ее
присутствии - уж очень он проголодался. Ел он колбасу прямо с бумаги, стоя
перед столом при том же угнетающем свете, которым студия была освещена в тот
раз, когда она впервые пришла сюда. Ел, как мальчишка, откусывая от целой
булки, и, если бы не его смуглое лицо и не фальшивые глаза, Джиния, может
быть, и пошутила бы по этому поводу. Он и ей предложил закусить, но она
только спросила про Гвидо.
- Раз он не пришел, значит, он в наряде и ему приходится оставаться в
казарме, - сказал Родригес.
"Тогда я пойду", - подумала Джиния, но не решилась сказать это вслух,
потому что Родригес, уставившийся на нее, понял бы, что она пришла только
для того, чтобы повидать Гвидо. Не зная, как быть, она обвела глазами
комнату, казавшуюся при этом свете донельзя убогой, оглядела валявшиеся на
полу бумажки и окурки и спросила Родригеса, не ждет ли он кого-нибудь.
- Да, жду, - сказал Родригес, перестав жевать.
Но и тут Джиния не нашла в себе силы уйти. Она спросила, не видел ли он
Амелии.
- Вы только и делаете, что бегаете друг за другом, - сказал Родригес,
глядя на нее. - Почему бы это? Ведь вы обе женщины.
- Почему? - переспросила Джиния.
- Да, почему? - ухмыляясь, сказал Родригес- Уж вы-то должны это знать.
Интуитивно чувствовать. Ведь женщинам свойственна интуиция, правда?
Джиния с минуту помешкала и спросила:
- Амелия искала меня?