"Милорад Павич. Хазарский словарь. Роман-лексикон в 100000 слов (Фрагменты)" - читать интересную книгу автора

Прежде всего он стал забывать музыку, первое свое ремесло. Он
забывал не песню за песней, а часть за частью этих песен:
сначала из его памяти исчезли нижние тона, и волна забвения,
как прилив, поднималась все выше и выше, к самым высоким
звукам, исчезала вся ткань песен, и в конце концов в памяти
Масуди остался только ритм, словно их скелет. Потом он начал
забывать и свой хазарский словарь, слово за словом, и ему
совсем не было грустно, когда как-то вечером один из слуг
Бранковича бросил его в огонь...
Но тогда произошло нечто непредвиденное. Как дятел,
который умеет летать и хвостом вперед, Аврам-эфенди с
наступлением последней джумы в месяце шаввале вдруг покинул
Царьград. Он бросил дипломатическую службу и со всей своей
свитой и слугами отправился воевать на Дунай. Там, в местечке
Кладово, в 1689 году от Исы они оказались в месте расположения
австрийского лагеря принца Баденского, и Бранкович поступил к
нему на службу. Масуди не знал, что ему думать и что делать,
потому что его еврей направлялся в Царьград, а не в Кладово, и
планы Масуди все больше расходились с ходом событий. Он сидел
на берегу Дуная и аккуратно закручивал тюрбан. И тогда он
услышал рев реки. Вода бурлила глубоко под ним, но ее рык был
ему знаком, он полностью укладывался в складки тюрбана, которые
походили на одно слово из пятой суры Корана. Это была та же
вода, которую видела во сне пальма в песках вблизи Царьграда
несколько месяцев назад, и по этому знаку.
Масуди понял, что все в порядке и что его путь
действительно окончится на Дунае. Он оставался на месте и
целыми днями в окопе играл в кости с одним из писарей
Бранковича. Этот писарь все проигрывал и проигрывал и, надеясь
вернуть проигранное, никак не хотел прерывать эту безумную игру
даже тогда, когда турецкие пули и снаряды буквально засыпали их
окоп. Масуди тоже не хотел искать более безопасное место,
потому что у него за спиной был Бранкович, которому опять
снился Коэн. Коэн скакал верхом через рев какой-то реки, что
протекала через сон Бранковича, и Масуди знал, что это рев того
самого Дуная, который можно было слышать и наяву. Потом ветер
швырнул в него горсть земли, и он почувствовал, что сейчас все
сбудется. Когда один из них бросал кости, на их позицию
прорвался отряд турок, неся за собой запах мочи, и пока янычары
кололи и рубили налево и направо, Масуди взволнованно искал
глазами среди них юношу с одним седым усом. И он его увидел,
Масуди увидел Коэна таким, каким он преследовал его в чужих
снах, - рыжеволосого, с узкой улыбкой под серебряным усом, с
мешком на плече и цепочкой мелких шагов за спиной. Тут турки
зарубили писаря, проткнули копьем Аврама Бранковича, который
так и не успел проснуться, и бросились к Масуди. Спас его Коэн.
Увидев Бранковича, Коэн упал как подкошенный, и вокруг
рассыпались бумаги из его мешка. Масуди сразу понял, что Коэн
впал в глубочайший сон, из которого не будет пробуждения.
- Что это, погиб толмач? - спросил турецкий паша у своих