"Милорад Павич. Хазарский словарь. Роман-лексикон в 100000 слов (Фрагменты)" - читать интересную книгу автора

обращении с саблей и седлом. Он начал сравнивать себя с ними и
заметил, что во сне он более ловок и быстр, чем наяву. Сделав
такой вывод, Коэн проверил его своим, самым надежным способом.
Во сне он видел себя стоящим с обнаженной саблей под яблоней.
Была осень, и он, с клинком в руке, ждал порыва ветра. Когда
налетел ветер, яблоки стали падать, ударяясь о землю с глухим
звуком, напоминающим топот копыт. Первое же яблоко, падавшее
вниз, он на лету рассек напополам своей саблей. Когда Коэн
проснулся, была осень; как и во сне, он попросил у кого-то
саблю, пошел к крепостным воротам Пиле и спустился под мост.
Там росла яблоня, и он остался ждать ветра. Когда налетел ветер
и начали падать яблоки, он убедился, что ни одно из них не
может перерубить на лету саблей. Это ему так и не удалось, и
Коэн теперь точно знал, что во сне его сабля более ловка и
быстра, чем наяву. Может быть, так было оттого, что во сне он
упражнялся, а наяву нет. Во сне он часто видел, как в темноте,
сжав саблю правой рукой, он наматывает на левую руку уздечку
верблюда, другой конец которой тянет к себе кто-то, кого он не
видит. Уши его закладывает густой мрак, но и через этот мрак он
слышит, как кто-то нацеливает в его сторону саблю и через
темноту устремляет сталь к его лицу, однако он безошибочно
чувствует это движение и выставляет свое оружие на пути свиста
и невидимого клинка, который в ту же секунду действительно со
скрежетом падает из тьмы на его саблю.
Обвинения в адрес Самуэля Коэна и последовавшие за ними
наказания посыпались сразу со всех сторон, обвинялся он в самых
разных грехах: в недозволенном вмешательстве в религиозную
жизнь дубровницких иезуитов, в том, что вступил в связь с
местной аристократкой христианской веры, а также по делу об
еретическом эссенском учении...
Все началось с весьма странного визита Самуэля Коэна в
иезуитский монастырь в Дубровнике 23.IV.1689 года, визита,
который закончился тюремным заключением. В то утро видели, как
Коэн поднимался по лестнице к иезуитам, вставляя сквозь улыбку
себе в зубы трубку, которую он начал курить и наяву, после того
как увидел, что делает это во сне. Он позвонил у входа в
монастырь и, как только ему открыли, стал расспрашивать монахов
о каком-то христианском миссионере и святом, который был лет на
восемьсот старше его, чьего имени он не знал, но знал наизусть
все его житие: и как он в Салониках и Царьграде учился в школе
и ненавидел иконы, и как гдето в Крыму учил древнееврейский, и
как в хазарском царстве обращал заблудших в христианскую веру,
причем вместе с ним был и его брат, который ему помогал. Умер
он, добавил Коэн, в Риме в 869 году. Он умолял монахов назвать
ему имя этого святого, если оно им известно, и указать, где
найти его житие. Иезуиты, однако, не пустили Коэна дальше
порога. Они выслушали все, что он сказал, постоянно при этом
осеняя крестом его рот, и позвали стражников, которые бросили
его в тюрьму. Дело в том, что после того, как в 1606 году синод
в церкви Пресвятой Богородицы принял решение против евреев,