"Милорад Павич. Хазарский словарь. Роман-лексикон в 100000 слов (Фрагменты)" - читать интересную книгу автора

приведены в доносе...
Госпожа Ефросиния, всем на изумление, отнеслась к этому
поступку спокойно и щедро наградила исполнителя апельсинами.
Более того, когда весной наступило время идти к причастию и
госпожа Лукаревич повела дочь в церковь, весь народ увидел, что
она несет с собой в церковь и большую куклу, наряженную в
голубой наряд, сшитый 'именно из того платья с желтыми и
красными полосами, в котором "декламировал еврей Коэн во время
представления в гетто". Увидев это, Коэн закричал, показывая на
куклу, что это ведут к причастию его дочь, что это плод его
любви - его "потомство любезное", ведут в храм, пусть даже и
христианский. В тот вечер госпожа Ефросиния встретила Самуэля
Коэна перед церковью Богородицы как раз в тот час, когда
закрывались ворота гетто, дала ему поцеловать край своего
-пояса, и отвела его на том поясе, как под уздцы, в сторону, и
в первой же тени протянула ему ключ, назвав дом в Приеко, где
она будет его ждать на следующий вечер.
В назначенное время Коэн стоял перед дверью, в которой
замочная скважина находилась над замком, так что ключ ему
пришлось вставлять вверх бородкой и оттянув ручку замка кверху.
Он оказался в узком коридоре, правая стена которого была такой
же, как и все другие стены, а левая состояла из четырехгранных
каменных столбиков и ступенчато расширялась влево. Когда Коэн
посмотрел налево через эти столбики, ему открылся вид вдаль,
где он увидел пустое пространство, в глубине которого, где-то
под лунным светом, шумело море... Коэн понял, что вся левая
стена коридора - это, в сущности, лестница, поставленная своей
боковой стороной на пол... По этой лестнице он без труда
поднялся наверх, к свету, к комнате на верхнем этаже. Прежде
чем войти, он посмотрел вниз, в глубину, и увидел там море
таким, каким он и привык его видеть: оно шумело в бездне у него
под ногами. Когда он вошел, госпожа Ефросиния сидела босая и
плакала в свои волосы. Перед ней на треножнике стоял башмачок,
в нем хлеб, а на носке башмачка горела восковая свеча. Под
волосами виднелись обнаженные груди госпожи Ефросиний, в
которых были, как у глаз, ресницы и брови, и из них, как темный
взгляд, капало темное молоко... Руками с двумя большими
пальцами она отламывала кусочки хлеба и опускала их себе в
подол. Когда они размокали от слез и молока, она бросала их к
своим ногам, а на пальцах ее ног вместо ногтей были зубы.
Прижав ступни друг к другу, она этими зубами жадно жевала
брошенную пищу, но из-за того, что не было никакой возможности
ее проглотить, пережеванные куски валялись в пыли вокруг ее
ног...
Увидев Коэна, она прижала его к себе и повела к постели. В
ту ночь она сделала его своим любовником, напоила черным
молоком и сказала:
- Не надо слишком много, чтобы не состариться, потому что
это время течет из меня. До известной меры оно укрепляет, но
потом ослабляет...