"Йен Пирс. Перст указующий (часть 2) " - читать интересную книгу автора

достоинством матушки Робертс был эль, который она варила, - крепкий и
дешевый. Я сожалею о тех днях: теперь, когда пиво изготовляют дельцы,
добиваясь, чтобы женщинам запретили варить и продавать его, боюсь, великие
дни нашей страны уже прошли невозвратно.
Самое замечательное свойство этого варева заключалось в том, что после
кварты Сара стала разговорчивой и готовой отвечать на мои вопросы. И я
записал тут наш разговор, насколько сумел его вспомнить. Направив его в
нужную сторону, я узнал, что она служит не только у Вудов, но и нашла
работу у доктора Грова. Нетрудную: убирать его комнату, укладывать дрова в
очаг и готовить ванну раз в три месяца - так как он очень следит за
чистотой своего тела. И платит щедро. Вот только, добавила она, ему
вздумалось привести ее в лоно господствующей Церкви.
Я сказал, что раз так, Гров, должно быть, большой лицемер - ведь
поговаривают, что он тайный папист. Если я думал таким образом вызвать ее
на откровенность, то ошибся: она нахмурилась и замотала головой. Если и
так, она никогда не замечала никаких свидетельств этому ни в его комнате,
ни в его поведении.
- И он заставляет вас работать до изнеможения?
Она решительно возразила: напротив, он всегда очень к ней добр, хотя
она и видела, как грубо он обходится с другими. Больше всего ее заботило,
что он вскоре должен был получить деревенский приход. Совсем на днях он уже
сказал ей, что все почти улажено.
Все это очень меня удручало. Я уже понял, что в деле веры к Грову
придраться было невозможно - пожалуй, господствующей Церкви он прилежал
куда больше самого Томаса. И в смертных грехах мой друг как будто
подозревал его без оснований. А убедить Девушку лжесвидетельствовать против
него за деньги тоже казалось несбыточным. Такой представлялась она честной.
- Но он вряд ли сумеет управлять приходом надлежащим образом, - сказал
я. - Слишком уж долго он пробыл в университете. Иначе он поостерегся бы
нанимать для уборки красивую девушку. Непременно пойдут разговоры.
- Но если разговаривать не о чем, для чего кто-то станет утруждаться?
- Не знаю. Только до сих пор, по-моему, сплетников такая малость не
останавливала. Но объясните, почему я должен вас избегать? - сказал я,
думая, что покровительство, которое Гров оказывает сектантке, вполне стоит
папизма.
И она немножко рассказала мне про своего отца, о том, что он делал в
дни войны, нарисовав, на мой взгляд, портрет такого злодея, каких свет не
видывал: бунтовщик, атеист, подстрекатель черни. Даже из ее слов мне стало
ясно, что в его пользу свидетельствовало лишь одно: бесспорная храбрость.
Она даже не знала, где его закопали - из-за столь великих мерзостей его не
удостоили могилы в освященной земле. Вот это, несомненно, было у нас с ней
общим.
Думаю, она уже накладывала на меня свои чары, ибо я испытывал странное
влечение к ней вопреки вольности ее речей, которая должна была бы меня
остеречь. В наших судьбах чудилось странное сходство. Она работала у Грова.
Я рос под его присмотром. Наши отцы оба оставили по себе позорную память, и
хотя мой ее не заслуживал, я знал, каким проклятием это оборачивается. К
тому же в ее облике не было угрюмости, а глаза не горели огнем фанатизма,
как у большинства сектанток. И она не была безобразной, как они - ведь их
души тянутся к Иисусу потому, что ни один смертный не польстится на их