"Йен Пирс. Загадка Рафаэля" - читать интересную книгу автора

пьяцца Навона. Она пригласила пообедать экс-заключенного, надеясь в более
непринужденной обстановке разговорить его и выведать больше подробностей об
интересующем ее деле. Флавия не сомневалась, что Аргайл рассказал правду, но
после ночи, проведенной в камере, человек всегда может упустить какие-то
мелочи.
Флавия торопилась: она чуть не забыла о встрече. На ходу она открыла
сумочку, которую, по римской моде, носила на шее, чтобы уберечься от
карманных воров. Денег должно было хватить на обед для двоих. Флавия
догадывалась, что ей придется оплатить обед своего спутника, и эта
перспектива ее нисколько не смущала - она была современной девушкой. Но вот
ее мать ни за что бы не пошла в ресторан за свой счет и, несмотря на
либеральное отношение к новым веяниям, была бы шокирована, узнав, что Флавия
платит за мужчину.
Они договорились встретиться в ближайшей траттории, ничем не
выдающейся, но зато расположенной недалеко от дома Флавии. К тому же она
знала, что кормят там более или менее прилично. Как и в любом другом
заведении Рима, там подавали изумительную пасту и соусы к ней, но ужасно
готовили все остальные блюда. В Турине, где Флавия выросла, повара понимали
толк в мясе, римляне же довольствовались куском подошвы под разными соусами.
Со временем она привыкла к такой еде, но все же часто, выйдя из ресторана,
испытывала тоску по родине.
Аргайл расположился за угловым столиком, откуда вежливо помахал ей
рукой. По английским меркам он, наверное, считался красивым, но Флавию такой
тип мужчин не привлекал. Высокий, светловолосый, одетый старомодно и
довольно безвкусно. Наиболее примечательной чертой его внешности были ладони
и пальцы - очень длинные и изящные. На допросе Аргайл все время заламывал
руки, поэтому Флавия обратила на них внимание и подумала, что ему подошло бы
играть на скрипке или на каком-нибудь другом музыкальном инструменте.
Сейчас молодой человек был совершенно спокоен, свобода определенно
пошла ему на пользу.
- Для человека, у которого увели из-под носа Рафаэля, вы выглядите
слишком хорошо, - заметила Флавия.
Он счастливо улыбнулся:
- Наверное, я не должен радоваться. Но ведь я убедился, что мои догадки
верны, хотя все произошло совсем не так, как мне представлялось. А побывать
под арестом тоже по-своему занятно.
- Как с вами обращались?
- Прекрасно. Очаровательные люди. Они даже отпустили меня на ленч, взяв
обещание вернуться через три часа. Наши лондонские тюремщики вряд ли были бы
со мной так любезны.
- Вас не отпустили бы, если бы вы представляли опасность для общества.
Скажите, вы очень расстроились из-за картины?
- Да, чего уж скрывать, - пробормотал Аргайл, тыкая вилкой в тарелку с
макаронами. - Я мечтал, что все будет по-другому: я восстановлю картину и
объявлю о ней миру в каком-нибудь известном научном издании. Мое сообщение
станет сенсацией. Я сделаю на этом деле карьеру, счастливый священник
возблагодарит Бога за дар, ниспосланный его приходу, а мир станет богаче еще
на одного Рафаэля.
Он говорил по-итальянски с небольшими ошибками и сильным акцентом, но
вполне сносно. Флавия из принципа разговаривала с иностранцами только на