"Йен Пирс. Портрет" - читать интересную книгу автора

мебели. Художник, одетый в лохмотья, как какой-нибудь бродяга, живет
отшельником на голом, продуваемом всеми ветрами островке, населенном
сотней-другой бретонских рыбаков и их семьями. Я хочу сказать: какая
крайность!
Вы правы, конечно. Но то, что выглядело бы эксцентричностью в Челси,
тут вполне приемлемо. Не все ли равно, как я одет? Меня никто не видит,
кроме тех случаев, когда я прошу отвезти меня в Киберон, а тогда я одеваюсь
не хуже любого деревенского нотариуса. Подстригаю бороду - а она,
согласитесь, очень хороша и отвлекает внимание от волос на моей голове - все
более редеющих.
И облачаюсь в мой старый костюм, пыхтя и сопя: за последние годы я, как
видите, прибавил в весе, и одежда облегает меня только после долгого
сопротивления. Тем не менее я вполне элегантен по сравнению с большинством
обитателей здешнего края, и с соломенной шляпой на голове под тем же
щегольским углом, и с тростью, которую вы мне подарили, льщу себя мыслью, я
все еще выгляжу хоть куда. Пусть я эксцентричный чудак, но слыть таким я не
хочу. Еще один способ привлекать внимание, которое я всегда презирал. Мне
требуются только одна кровать, один стул, один стол - и все это у меня есть.
Стены голые, но взгляните в окно - и вы увидите пейзаж прекраснее любого,
когда-либо нанесенного художником на кусок холста. И к тому же непрерывно
меняющийся. Сочность и разнообразие моря поразительны, оно не может
надоесть, а я убедился, что даже самые великие полотна рано или поздно мне
приедаются. Ну а мои собственные картины... я прекрасно знаю, как они
выглядят, все до единой. Мне не нужно вешать их и смотреть на них. И я не
нуждаюсь, чтобы на них смотрели другие.
Стоп! Не шевелитесь! Именно так. Я хочу, чтобы вам было удобно,
поскольку намерен задержать вас тут на некоторое время. Я ведь давно этим не
занимаюсь, а старые кости медлительнее хорошо натренированных. Свое время я
главным образом трачу на пейзажи, а холмы не двигаются и не спорят с тобой.
И они не пытаются тайком принять изящную позу и придать своим лицам
иронически-презрительное выражение. Уберите и то, и другое, будьте любезны.
Я намерен писать вас величественным, а не эстетом с ужимками. Ужимки
принадлежат своей эпохе. Серьезность принадлежит вечности.
Разрешите, я объясню мой замысел. Написать я решил - и ваше мнение тут
меня совершенно не интересует - портрет, в котором игра света выявит
различные аспекты вашего характера. Вспомните Моне. Нет, я не переменил свое
мнение, я все еще считаю, что он не был хорошим художником. Но, бесспорно,
великим, а как вам известно, я был не прочь опираться на великих. Иными
словами, вы будете нужны мне утром, днем и вечером, в зависимости от того,
над чем в данный момент я буду работать. Для обычного портрета достаточно
одного взгляда, для большинства тех, кто позирует портретистам, - этого
более чем достаточно. Сложным натурам необходимо гораздо больше, и
посредственный художник вроде меня нуждается в любой помощи, какую может
получить. Возможно, Тициан мог охватывать все уровни разом, но он был гений,
а я, как вы однажды указали, - нет. Язвящее замечание, знаете ли, пока я не
признал его истинности. Я рано обнаружил, что всегда способен простить вам
что угодно, пока ваши слова - правда. Затем я научился, как использовать это
знание, подогнал мое умение к моей ограниченности, чем превзошел то и
другое. Интеллект и владение ремеслом иногда становятся эффективной заменой
природному таланту.