"Ч.С.Пирс. Избранные философские произведения " - читать интересную книгу автора

черта средневекового способг рассуждения состоит, по преимуществу, в
постоянном обращении к авторитету. Когда Фредигизий и другие хотят доказать,
что темнота является предметом, то несмотря на то, что они, по всей
видимости, вывели свое мнение из номиналистически-платонических размышлений,
прибегают к такой аргументации: "И назвал Бог тьму ночью"; получается, что
она является вещью, ибо в противном случае, до тех пор, пока она не имела
имени, не было вообще ничего, даже фикции, чему можно было бы дать имя [см.:
Prantl. Geschichte, II, 19f). Абеляр считает правильным процитировать
Боэция, когда говорит, что пространство имеет три измерения и что индивид не
может находиться одновременно в двух местах [Ouvrages inndits d'Abelard pour
servir a l'histoire de la philosophic scholastique en France, ed. by Victor
Cousin (Paris: Impimerie Royale, 1836), p. 179]. Автор De Generibus et
Speciebus, превосходной работы, возражая платоновскому учению, говорит, что
если все, что является всеобщим (universal), есть вечное, то форма и материя
Сократа, будучи по


22

216. Всякий юрист знает, как трудно бывает свидетелям отделить то, что
они видели, от того, к чему они пришли при помощи вывода. Это особенно
заметно в случае с человеком, описывающим сеанс спиритического медиума или
выступление профессионального фокусника. Затруднение это столь велико, что и
сам фокусник часто бывает изумлен расхождением между подлинными фактами и
утверждениями разумного свидетеля, который не разгадал трюка. Один из
элементов очень сложного фокуса с китайскими кольцами состоит в том, что два
цель-отдельности всеобщими, являются вместе вечными и что поэтому Сократ не
был сотворен Богом, но только сведен воедино, "quod quantum a vero deinet,
palam est" ["что явно далеко от истины" (лат.). См.: Outrages inedits
d'Abelard, p. 157]. Авторитет - это судья в апелляционном суде. Тот же
автор, поставив под сомнение в одном месте положение Боэция, считает
необходимым привести специальное основание в пользу того, почему в этом
случае действовать подобным образом не бессмысленно. Exceptio probat regulam
in casibus поп exceptis ["Исключение подтверждает правило в случаях, не
являющихся исключительными" (лат.). См.: Ouvrages inedits d'Abelard, p. 528,
517, 535]. Признанные авторитеты, разумеется, иногда становились предметом
споров в XII столетии; их взаимные противоречия обеспечивали эту
возможность; и авторитет философов рассматривался как подчиненный авторитету
теологов. И все же невозможно найти фрагмент, где бы открыто отрицался
авторитет Аристотеля в каком-либо логическом вопросе. "Sunt et multi errores
eius, - говорит Иоанн Солсберийский [Metalogicon, Lib. IV, cap. XXVIII], -
qui in scripturis tarn ethnicis, quam fidelibus poterunt inveniri; verum in
logica parem habuisse поп legitun ["Хотя у него [Аристотеля] имеются
многочисленные заблуждения, которые могли обнаруживаться в его писаниях как
язычниками, так и христианами, однако не наблюдается, чтобы нечто подобное
содержалось в его логике" (лат.)]. "Sed nihil adversus Aristotelem ["Но
ничего против Аристотеля" (лат). См.: Ouvrages inedits, p. 293], - говорит
Абеляр, а в другом месте [он замечает]: "Sed si Aristotelem Peripateticorum
principem culpare possumus, quam amplius in hacarte recepimus?" ["Но если бы
мы могли упрекать Аристотеля, князя перипатетиков, насколько более мы