"Мередит Энн Пирс. Рампион ("Колдовской мир") " - читать интересную книгу автора

Все материнские служанки с ума по нему сходили. Он был любезен со
всеми, и только. Они же бесстыдно увивались за ним и вздыхали. Он же, никого
из них не обижая, все же не отдавал ни одной предпочтения, не бросал ни на
кого из них страстных, многозначительных взглядов, не приглашал на свидания
за таверной или в коровнике, или на берегу.
Когда в конце недели торговцы пушниной вернулись в Верхний Холлек, он
остался. Это обстоятельство вызвало живейший интерес у рыбаков и,
разумеется, у служанок матери. Прошло четыре дня, но никто так и не понял,
что за дела у чужестранца в Улисе. Сам он не говорил.
Прошла неделя с тех пор, как незнакомец появился на нашем острове. Ко
мне пришла одна из служанок матери. Звали ее Данна. Это была веселая девушка
с темно-каштановыми кудрями. Она была моложе меня на год, тоже не замужем,
но зато помолвлена. Помолвка не помешала ей флиртовать. В это время я сидела
возле окна и ткала ковер, низко склонившись над работой, чтобы считать нити.
Данна была хорошей девушкой. Я была к ней расположена.
- Сегодня он о тебе спрашивал, - сказала она, заговорщицки понизив
голос.
Я вздохнула.
- Может, он послал тебя за мной? - спросила я, привыкнув к капризам
своего отца, но не особенно желая появляться ему на глаза, так как это было
небезопасно. - А где мама?
Данна рассмеялась и хлопнула себя по бедру.
- Твоя мать внизу, с кухаркой, иначе я бы тебе этого не стала говорить.
И спрашивал о тебе вовсе не отец. Я имею в виду чужестранца, того, что в
таверне. Певца - он спрашивал.
Я нахмурилась и подняла глаза.
- Что ты имеешь в виду?
Данна стояла не так близко ко мне, и я не могла рассмотреть как следует
выражение ее лица. Поэтому не знала, смеется она надо мной или нет. Как
выяснилось, она говорила правду.
- Я ходила на рынок, - сказала она, - покупала пятнистую зубатку - твоя
мать обсуждает сейчас с кухаркой, как ее приготовить. И видела его. Он стоял
на площади возле стены и ел хурму. Отрезал от нее кусочки кинжалом. Ну, я
бойко так его окликнула: "Эй, певец, отчего ты не поешь в таверне как
положено?"
Она нервно хихикнула, удивляясь собственной смелости.
- А он мне кусок хурмы на кинжале поднес и говорит: "Не все же время
мне петь. Человек должен иногда и поесть".
Я смотрела на нее. Она прикрывала рот руками и краснела. Но я прекрасно
видела, что ей вовсе не стыдно, а наоборот, она пребывает в восторге.
- А потом он сказал, - прошептала Данна, - потом он сказал: "Ты ведь
Данна, дочь Ульдинны?" Когда я это услышала, то так и подпрыгнула. Я и
говорю: "А откуда ты это знаешь?" А он от стены отодвинулся и улыбается. Ой,
у него улыбка, как у лисы: все зубы ровные, все на месте. Честно говорю,
теперь я буду с ним осторожна. Но он ответил, тихо так и вежливо, как лорд:
"Да я много чего узнал, Данна, за то время, что нахожусь здесь. И о тебе, и
об этом месте. Мне, например, известно, что ты работаешь в замке лорда
Улиса". "Да, - отвечаю. - Я горничная леди Бенис". "А, - говорит он, - я
слышал, что у госпожи Бенис есть дочь, знаменитая дочь, о которой говорит
весь Холлек..." И тут я говорю, позабыв обо всем: "Давай-ка поосторожнее. Не