"Яцек Пекара. Танец Черных мантий" - читать интересную книгу автора

точно по мячику. Но это было ничто по сравнению с ударом, нанесенным Гриффо.
Одним ловким движением палки он сломал стражнику все три вытянутых пальца.
Потом двинул с левой и угодил точно в колено. Лишь тогда мужчина начал
душераздирающе выть.
- Идем, - приказал я старшему стражнику и потянул его за рукав.
Он послушно пошел за мной, и когда мы уходили, не слышали ни сопенья,
ни стука палки, бьющей по телу, лишь полный боли рев истязаемого человека.
Было любопытно, когда Гриффо утомится и "оно" решит присоединиться к нам. И
столь же любопытно было, что останется от стражника. Хоть трудно было не
согласиться с тезисом, что он получает лишь то, что в полной мере заслужил.


* * *

В камеру Клингбайла вели дверцы, по покрытому ржавчиной замку я понял,
что ими давно не пользуются. Узнику подавали воду и еду через маленькое
окошко в стене. Никто не задал себе труда, чтобы его обрешетить, так как
даже ребенок не смог бы пролезть через этот проем. Я заглянул и увидел
человека, лежащего на каменном помосте у противоположной стены камеры.
Помост был шириной едва ли в локоть, поэтому узник, чтобы удержаться на нем,
выцарапал дыры между кирпичами, и я видел, что сейчас, во сне, он цепляется
ногтями за эти отверстия. Почему он так отчаянно старался удержаться на
каменной полке? А потому, что в камере не было пола. А, точнее, наверняка
был, но невидимый, покрытый слоем бурого месива. Настолько зловонного, что в
какой-то момент мне хотелось отпрянуть от окошка. Месиво состояло из никогда
не убиравшихся испражнений приговоренного и сочащейся со стен воды.
Благодаря царящей вокруг меня тишине я слышал мерное "кап-кап" капель,
стекающих по стенам.
Сын купца Клингбайла лежал, повернувшись лицом к стене, поэтому я видел
лишь его спину с выпирающими мослами лопаток и тощие ягодицы, покрытые
глубоко въевшейся под кожу грязью. Вдруг он застонал и повернулся. Это
порывистое движение привело к тому, что он с плеском упал в отвратительное
месиво. Он вскочил почти мгновенно. Нечистоты доходили ему до колен, но я
обратил внимание на нечто другое. Так вот, лицо Захария было не просто
обезображенным и помеченным сеткой давних шрамов. Через левую щеку, от
уголка глаза до подбородка, тянулась отвратительная, воспаленная рана, а нос
казался размозженным. Очевидно, это были следы побоев, которыми хвастался
молодой стражник (и за которые как раз получал соразмерную награду от
Гриффо).
Молодой Клингбайл качнулся в сторону двери, расплескивая вокруг вонючую
грязь, потом подскользнулся и упал. Скрылся под поверхностью.
- А вот и искупался! - Стоящий рядом со мной мужчина рассмеялся
искренним смехом кретина.
- Пошел! - я оторвался от окошка и подтолкнул стражника. - Вытягивай
его!
- Что вы, господин?! - он посмотрел на меня взглядом таким возмущенным,
будто я предложил ему заняться содомией с собственным отцом.
Потерявший сознание человек не выдержит без дыхания дольше, чем хватает
времени, чтобы произнести три-четыре раза "Отче наш". А я не хотел, чтобы
Захарий умер. Он был моей надеждой на полторы тысячи крон. Поэтому Мордимер