"Яцек Пекара. Танец Черных мантий" - читать интересную книгу автора

проявлениях милосердия императора. Пару лет назад он даже повелел выпустить
всех заключенных, осужденных за мелкие преступления. Подобный акт милосердия
не коснулся бы, правда, Захария, но означал одно: Гриффо Фрагенштайн не мог
быть уверен, не попадет ли вдруг в Регенвалде письмо с имперской печатью,
повелевающее освободить узника. И тогда противление императорской воле было
бы невозможным. Разве что дерзкий бунтовщик захотел бы поменяться с Захарием
местами и разместиться в камере нижней башни.
- Люди глупы, господин Маддердин. Не оценивайте всех по себе. Не
думайте, что они руководствуются рассудком и заглядывают вперед...
Эти слова поразительно напоминали предостережение, которое я получил
перед выездом от Генриха Поммела. И, наверное, в них было немало истины.
Только вот, у меня была возможность узнать Гриффо Фрагенштайна. Он был
богатым купцом, известным совершением удачных и выгодных сделок. Такие люди
не зарабатывают состояние, не заглядывая в будущее и не анализируя операции
конкурентов. Я сказал об этом Клингбайлу.
- Трудно с вами не согласиться, господин Маддердин. Однако, я
по-прежнему не понимаю, куда вы клоните.
- Гриффо нужен живой Захарий. Измученный, униженный, мало того, даже не
в своем уме, но все-таки живой. Зачем?
- Вы мне ответьте, - буркнул он раздраженно. - В конце концов, я за это
плачу.
Я покачал головой.
- "И познаете истину, и истина сделает вас свободными"[17], - ответил я
словами Писания, имея в виду то, что когда узнаю правду, сын Клингбайла
сможет насладиться свободой. Купец понял мои слова.
- Да поможет вам Бог, - произнес он.
- Господин Клингбайл, до сих пор я занимался вашим сыном. К счастью,
пока он в безопасности и ему ничего не грозит, кроме болезни, с которой,
будем надеяться, он справится. Сейчас я должен заняться кое-кем другим. Что
вы знаете о сестре Гриффо?
- О Паулине? Здесь все все знают, господин Маддердин. И, конечно, все
сказали бы вам то же самое. Упрямая будто осел, пустая как бочка из-под
квашеной капусты. Пренебрегала теми, кто не мог быть ей полезен. Никого не
уважала, а ноги раздвигала перед каждым, кто ей приглянулся.
- Ну, это все я знаю, - улыбнулся я. - Как долго ваш сын с ней
встречался? Он любил ее?
- Любил, - ответил купец после длинной паузы. - Знал обо всем, но
все-таки любил.
- Возжелал сугубого, кто знает, может и супружества, она не
согласилась, и тогда он ее зарезал. А?
- Вы должны защищать моего сына или обвинять его? - он угрюмо посмотрел
на меня.
- Я должен отыскать правду, - мягко напомнил я ему. - Кроме того, ведь
именно в этом он признался. Не так ли?
- Признался! - фыркнул Клингбайл. - Хороший палач заставит
допрашиваемого признаться даже в том, что он зеленый осел в розовые
крапинки!
- Ну, хорошо! - я рассмеялся шутке и решил, что запомню ее. Но тотчас
посерьезнел: - Вашего сына не пытали. Вы же знаете... Он по собственной воле
все рассказал и сознался в убийстве.