"Маргарет Пембертон. Не уходи " - читать интересную книгу автора

- А может, папа все-таки починит его... или Поль?
- Возможно, - ответила графиня, совсем не желая, чтобы велосипед
починили. Пусть уж лучше Лизетт побольше времени проводит в Вальми. Не дело
часами разъезжать по окрестностям и заводить слишком дружеские отношения с
деревенскими учителями и владельцами кафе. Графиня приложила кончики пальцев
к ноющим вискам. Боже, как все это ужасно! Если бы не война, год своего
восемнадцатилетия Лизетт провела бы в Париже. Посещала бы приемы, балы,
знакомилась с достойными молодыми людьми.
- Элиза рассказала мне, что маленького Савари сбила машина и он умер. -
У Лизетт внезапно пересохло во рту. - Известно, кто это сделал?
Графиня отогнала бесплодные мысли о Париже, Елисейских Полях и одежде
от самых модных портных.
- Немецкая штабная машина из Вьервиля. Шофер даже не остановился.
Из Вьервиля. Лизетт испытала облегчение, хотя ей было стыдно признаться
в этом даже себе.
- Сволочи! - бросила она, и глаза ее сверкнули от гнева.
Графиня не упрекнула дочь за грубое слово. Чтобы выразить свое
возмущение, она и сама с удовольствием употребила бы его.
Графиня оставалась с Лизетт до обеда, когда в замке снова развернулась
лихорадочная деятельность и захлопали двери. Через минуту взревели двигатели
мотоциклов, и хотя мать и дочь ничего не видели, но поняли, что в этот
момент низкорослый, плотный фельдмаршал Роммель вышел из замка и
направляется к своей машине. Лизетт показалось, что она слышит голос Дитера,
прощающегося со своим начальником. Интересно, о чем они говорили? Какие
составили планы для отражения высадки союзников? А знают ли они, на какой
день намечена операция? И где? После того как с грохотом отъехали машины и
мотоциклы, в комнате повисла напряженная тишина.
Графиня встала с кровати, подошла к окну и посмотрела на затихший двор.
- Я почти забыла о том, что майор Мейер - немец и враг, - неожиданно
призналась она. - Роммель напомнил мне об этом. Теперь я уверена, что впредь
не забуду.
Лизетт позавидовала тому, с какой легкостью мать приняла это решение.
От подушек исходил едва ощутимый запах лимонного одеколона, и стоило девушке
закрыть глаза, как перед ее мысленным взором появлялся Дитер, склонившийся
над ней... его белокурые волосы, серые глаза - то холодные от злости, то
темные от желания, - широкие плечи и узкие бедра... Лизетт хотелось снова
ощутить магнетизм этого человека, которому она так упорно, но тщетно
пыталась противостоять.
Графиня посмотрела на бледное лицо дочери и с сожалением заметила:
- Мне не следовало так долго оставаться с тобой, дорогая. Я тебя
утомила, поэтому ухожу. Отдохни немного.
Лизетт не возразила матери, хотя прекрасно понимала, что плохо себя
чувствует и выглядит больной вовсе не от усталости. Она с горечью
осознавала, что, пытаясь выведать планы Роммеля и Дитера против союзников,
предает того единственного мужчину, которого могла бы полюбить.
Когда Элиза принесла на подносе чай, Лизетт поудобнее устроилась на
подушках и тут же почувствовала, что сейчас услышит новости.
- Ну, что там? - нетерпеливо спросила она. - Вы видели Роммеля?
Придумали, как проникнуть в столовую?
- Да, я видела его. - Элиза была почти так же бледна, как Лизетт. - И