"Маргарет Пембертон. Не уходи " - читать интересную книгу автора

выбросить из головы Лизетт, как многих ее предшественниц. На зрелого,
опытного тридцатидвухлетнего мужчину внезапно, как удар грома, обрушилась
безумная страсть, от которой ему не удавалось избавиться. Дитер нахмурился.
Он не прощал слабости другим, значит, должен преодолеть ее в себе. Отныне
Лизетт для него не существует.

***

Лизетт спрятала банку с сухим молоком глубоко в буфет, туда, где стояли
такие же банки. Там она не вызовет подозрений, не то что в ящике туалетного
столика. После ухода Элизы отец решил, что проникнуть в охраняемую столовую
невозможно, и Лизетт не пыталась разубедить его. Она сама со всем справится.
Нога уже почти зажила, и доктор Оже больше не появлялся в замке.
Велосипед Лизетт починила сама, выпрямив молотком руль и вставив спицы в
колесо. Наступил март, и в укрытых от ветров уголках сада зацвели тюльпаны.
Лизетт подрезала розовые кусты, спиливала пораженные болезнями и замерзшие
ветки деревьев, работала в саду до наступления сумерек. Это отвлекало ее от
тяжелых, разрывающих сердце мыслей.
Дитера она видела редко, но, встречая его, тут же представляла себе
окровавленные тела Поля и Андре со связанными за спиной руками. Дитер уезжал
в Париж, в штаб-квартиру Роммеля в Ла-Рош-Гюйон, совершал инспекционные
поездки. Но в его отсутствие оставалась такая же строгая охрана. Теперь
часовые стояли и у дверей замка, поэтому никто не мог войти или выйти, минуя
их. Лизетт оказалась узницей.
Дважды она ездила на велосипеде в Байе, и оба раза чувствовала, что за
ней следят, поэтому не заходила в бар "Кандид". Выпив в уличном кафе рюмку
анисовой настойки, она возвращалась домой. Элиза была права: Дитер что-то
подозревал. Он выжидал, надеясь выйти через Лизетт на других участников
Сопротивления, как будто ему было мало смерти Поля и Андре. Лизетт жаждала
отомстить за них.
К тому времени как она добралась до Сент-Мари-де-Пон, нога разболелась
так сильно, что девушка едва сдерживала слезы. Поездка и на этот раз
оказалась бесплодной, однако Лизетт понимала, что должна установить контакт
со связным, названным Элизой. Доехав до замка, она прислонила велосипед к
стене возле кухни, прошла через пустынный нижний этаж и поднялась в свою
спальню.
Было уже пять часов вечера. Мать, наверное, отдыхала, а отец совершал
привычную прогулку. Мари предупредила, что пойдет навестить мадам Шамо,
заболевшую бронхитом. Устав от очередной бесполезной поездки, Лизетт не
раздеваясь легла в кровать и закрыла глаза. Она решила не наведываться в
Байе до тех пор, пока не отснимет пленку. Внезапно в памяти Лизетт всплыло
лицо Дитера, мужественное и заботливое. У нее возникло странное чувство
полного единения с другим человеческим существом.
- Я люблю тебя, - прошептала она, - люблю тебя... люблю...
Под окном послышались торопливые шаги.
- Уезжаете в Кан, господин майор? - прозвучал голос лейтенанта
Гальдера.
Лизетт открыла глаза. Ее прошиб пот. Значит, это был сон, а она-то уже
поверила, что ужас больше не повторится, что Дитер обнял ее, поцеловал,
вышел из комнаты... и не было никакого обыска в деревне, летчика не нашли и