"Хью Пентекост "Оборотни" [D]" - читать интересную книгу автора

традиций. И день, когда он не появится в баре "Спартанец"
(а такой день, конечно, придет - ему уже около
восьмидесяти), ознаменует конец эры.
Трудно объяснить, какое впечатление производил на меня
Мюррей Кардью. Мне только тридцать. Мюррей Кардью на
семнадцать лет старше нашего века. Я однажды слышал его
рассказ, как маленьким мальчиком он проводил лето в
Саратоге. О Ричарде Кэнфильде, знаменитом владельце казино,
о Викторе Герберте и его оркестре, выступавшем в роскошных
отелях, об Уитни и Вандербильтах, только начавших создавать
промышленные империи, о Берри Уолле, светском льве, который
как-то выиграл пари, за один день появившись на людях в
сорока костюмах... Мюррей Кардью одевался в стиле той
эпохи. В "Спартанце" он появлялся неизменно в черном
пиджаке, полосатых брюках, галстуке из серого шелка с
широкими, как у шарфа, концами, украшенном заколкой с черной
жемчужиной. Добавьте к этому перламутрово- серую жилетку с
белыми перламутровыми пуговицами и гетры, серые - зимой,
белые, из хлопка, - летом. Если он надевал пальто -
подозреваю, его единственное - с красивым меховым
воротником, то обязательно с котелком и тростью из черного
дерева с серебряным набалдашником. Молодежь видела в нем
комика, участника костюмированного бала. Мне он казался
воплощением достоинства. Стройная фигура, легкая походка,
седые, тщательно уложенные волосы, аккуратно подстриженные
усы... Всем своим видом Мюррей Кардью показывал, что
появление в обществе - дело серьезное, не терпящее
пренебрежения даже в мелочах. Картину дополняла белая
гвоздика в петлице пиджака, за которой он заходил в
цветочный магазин в вестибюле отеля ровно без четверти час,
разумеется, каждый день. Никогда не менялось и меню его
ленча: сандвич - ветчина на поджаренном ржаном хлебце - и
полбутылки шампанского.
По заведенному порядку Мюррей Кардью съедал сандвич,
запивая его шампанским, в полном одиночестве. Прием
начинался лишь после того, как мистер Новотны, старший
официант "Спартанца", заменял пустую тарелку и бокал на
маленькую чашечку черного кофе, а Мюррей Кардью вставлял
сигарету в серебряный мундштук. Словно по сигналу,
завсегдатаи один за другим подтягивались к его столику.
Каждый минут десять болтал с ним, а затем уступал место
следующему. Около трех часов дня мистер Новотны приносил
коробку гаванских сигар. Оценив их по лишь ему одному
ведомым критериям, Мюррей Кардью выбирал сигару, доставал из
кармана жилетки золотые ножницы и обрезал кончик. Мистер
Новотны чиркал спичкой. Зажигалок Мюррей Кардью не
признавал. Запах газа, которым заправлялись зажигалки,
уничтожал тонкий аромат занимающегося табачного листа,
высушенного на далекой Кубе.
В пять часов мистер Новотны возникал у стола с бокалом и