"Хью Пентикост. По следу смеющегося маньяка ("Питер Стайлс")" - читать интересную книгу автора

- А вам известно, что доктор Френч был доктором Марты? - не унимался
Кили.
- Кили, давайте объяснимся начистоту, - сказал Гарделла. - Я знаю свою
работу, иначе меня бы здесь не было. Вы хотите обвинить в убийстве Брэдена
потому, что он швырялся в вас лимонами и воспользовался своим преимуществом,
так как вы не в состоянии защищаться из-за сломанной шеи. Я нахожу ваш гнев
вполне естественным и по-человечески понятным, если это может вам помочь. Вы
и доктора Френча готовы замарать. Не знаю, что он вам сделал, но, допустим,
это было нечто плохое. Но я заметил, что вы ничего не говорите о себе. Вы
сами три раза ездили на свидание с Мартой Тауэрс. У вас была возможность
проводить время с ней и здесь. Об этом вы не упомянули, тогда как начали
всех притягивать к делу. Сейчас как раз время рассказать о себе.
Кили поднес руку к своему заплывшему глазу.
- Джек, ты никогда не говорил мне, что виделся с ней, - сказал Макс.
Рассказ вылился из Кили в путаных сбивчивых показаниях. Рассказывая, он
переводил на нас взгляд своего единственного здорового глаза, словно умолял
понять его.
- Когда-то у меня было все, Макс это вам подтвердит! Я был
первоклассным горнолыжником, специализировался на слаломе. Принимал участие
во всех соревнованиях здесь и в Европе. Своих больших денег у меня не было,
но нашлись люди, заинтересованные в том, чтобы финансировать меня, покупать
мне одежду, оплачивать мои поездки. Я был симпатичным парнем. Мог позволить
себе все, что хотел. А потом... потом со мной произошло вот это! - Он
коснулся своего шейного корсета. - После этого я стал ничем. Я не мог делать
то, за что люди готовы были платить. Я умел только кататься на лыжах. Я не
мог даже тренировать спортсменов! Я был готов отравиться газом, когда в
Нью-Йорке столкнулся с Максом и Хеддой. Они знали меня в мои лучшие времена.
Они предоставили мне возможность зарабатывать немного денег и быть
поблизости от единственного, что я знал и любил. Если бы они приказали мне
лечь на рельсы, чтобы меня переехал поезд, я бы это сделал не задумываясь. -
Кили тяжело дышал. - Почти никто из тех, кто сюда приезжал, не знал меня.
Время от времени появлялись бывшие приятели вроде Перри Стивенса, и мы
вспоминали с ними старые добрые времена. Для всех остальных я был просто
ночным сторожем, который днем подает кофе для катающихся. А мне ведь всего
сорок два года. Вы думаете, что я уже не засматриваюсь на этих роскошных
дамочек, которые собираются здесь неделю за неделей, и не чувствую боль
из-за того, что я больше ничего не могу иметь? Изредка мне случалось
встретиться с женщиной, у которой есть обычное человеческое сочувствие.
Одной из них была Марта. О, она вела себя свободно и непринужденно. Она
любила повеселиться, как почти все в этом нашем мире. Все, кто носит штаны,
называли ее проституткой. Но она стоила десятка этих шлюх в эластичных
брюках, которые только и знают, что выставлять напоказ свои задницы и груди!
Она была доброй, человечной девушкой. Ей достаточно было только взглянуть на
меня, чтобы понять, что меня гложет. Она отвлекалась от тех развлечений, что
ее ожидали, чтобы провести с калекой часок-другой, выпить со мной, выслушать
мои рассказы о прежних временах. Иногда, приезжая сюда, она привозила мне
подарок - какую-нибудь новую книгу о горнолыжном спорте, спортивную рубашку
или перчатки, а однажды подарила мне электрическую кофеварку, чтобы мне не
приходилось тащиться в "Логово" выпить чашечку кофе. Она была моим другом,
настоящим другом! Я не мог часто приезжать в Нью-Йорк. Иногда меня посылал