"Павел Пепперштейн. Диета старика " - читать интересную книгу автора

удержав рыдания.
- Я вернулся к работе над ранней вещицей. Называется "Черная белочка".
Я начал ее почти ребенком. Литература, в общем-то, это сплошной переходный
период. Сейчас, через много лет, лишь редактирую свои пубертатные
откровения. Когда неумолимое половое созревание выталкивает нас за границу
детства, мы многое понимаем. В том числе и то, что нас так же бесцеремонно
вытолкнут из жизни.
- Было бы чудесно, если бы прочли нам эту "Белочку".
- Хорошо. Можно сегодня вечером. Я приглашу кое-кого. С удовольствием
прочту вещицу. Однако сейчас и я и мои вещицы - мы не нужны вам. Вы ищете
Китти. Она в саду. Гоняется за бабочками. Если ей попадется птичка - она и
птичкой не побрезгует.
Ольберт с хохотом хлопнул герцога по спине, и они разошлись. Писатель,
шлепая разношенными тапочками, отдуваясь, стал подниматься по лестнице на
второй этаж. Герцог, приложив к глазам руку, неверными шагами направился в
сад. По дороге он задел плечом стеклянную дверь, и она со звоном ударилась
об стену. Старик снова был один в гостиной.

6

Казалось бы, Вольф мог выбрать любую профессию. Перед ним были открыты
все пути. Он был такой способный! Тихий, серьезный, задумчивый мальчик.
Почти постоянно (за исключением занятий спортом) сидел в своей комнате над
учебниками. Особенно увлекался химией. Малыш Оле со слезами жаловался, что
брат пренебрегает им, не говорит с ним ни слова. Обиженный Оле забирался в
кресло и в исступлении дергал ножками.
- Успокойся, Ольберт, - тихо говорил Вольф.
Я хорошо помню, как он стоял в дверях гостиной, в аккуратной школьной
униформе серого цвета, и говорил, опустив голову, медленно протирая медную
пуговицу на рукаве: "Успокойся, Ольберт".
Он был угрюм больше обычного и смотрел на беснующегося Ольберта
исподлобья своими темно-синими печальными глазами. Оле удалось успокоить
только обещанием, что Вольф возьмет его с собой к учителю химии. Вольф ходил
к своему учителю химии каждую среду, и они вместе ставили опыты.
Вольф очень неохотно взял Ольберта к учителю химии.
- Ну, Оле, что было там, у учителя химии?
- Ах, папочка, - Ольберт слегка зажмуривает глаза и быстро облизывается
(кажется, что у него два языка). - Это было забавно. Мы пришли в гнусный
квартал - грязные дома, высокие как небеса. И везде лужи, лужи: озера, омуты
темной воды. Свобода, неравенство, братство. Каждый прохожий -проходимец. И
все жадно смотрят на малыша Оле. Нищие хватают его съедобные ножки,
предлагаяя благословить.
Оле жалобно пищит. Оле поджимает свои неокрепшие коготки. Оле цепляется
за ручку своего братца Вольфика-в-гольфиках.
Неужели эльф Вольф, чистый, как больничное стекло, привел маленького
брата в места смрада и нестабильности? О, мокрые помойки нестабильности!
И вот, милый папа, перед нами огромный дом. Вавилонская башня
устыдилась бы. Железные лестницы лепятся по стене. Решетчатые ступеньки
покрыты белым мхом и скользким калом птиц. Я испуган. Я отказываюсь
балансировать на ржавых прутьях на потеху шалопаям. Однако - "успокойся,