"Павел Пепперштейн. Диета старика " - читать интересную книгу автора

взаимных перемещений напоминает крендель. Их скольжение сопровождается
звоном колокольчиков, вызванивающих мелодию песенки "Я обрызгана оранжевым
соком". Когда-то, когда старик был еще молод, была в моде эта игривая
датская песенка:

Юкки Двенадцатиглазый продал королевство,
Продал королевство за один острый нож...

Некоторое время старичок наблюдает плавный ход этих якобы ледяных
фигур, чем-то напоминающий менуэт, - медленно сходятся и расходятся
полупрозрачные тела, как огромные сосульки, потерявшие способность к таянию
и назначенные быть деталями в молитвенной машине. Затем он нажимает еще один
рычажок - дно грота слегка раздвигается, так что становится виден сам
механизм - несложный, но прекрасный: большая стальная спираль,
раскручивающаяся и затем сжимающаяся напряженными судорожными толчками,
массивный медный валик, сонно вращающийся увалень, чье добродушное
отполированное тело усеяно мельчайшими зубчиками. Отшлифованные до тусклого
блеска молоточки, сонливо вздымающиеся по очереди из-под вращающегося
цилиндрического валика, поднимающиеся несколько устало, но в то же время
бодро и легко, как люди на борту корабля, уронившие голову на грудь в
надежде подремать или же в отчаянии, но время от времени вскидывающие их,
чтобы посмотреть, не близко ли земля. Вскинувшись, эти головы теряют надежду
на несколько секунд и падают восвояси, задевая при падении тот или иной
колокольчик - отряды этих колокольчиков, как отряды приютских девочек в
медных платьях, исполняющие под надзором воспитателей свои короткие песни
голосками то плаксивыми, то радостными.

Спроси девчонку, где тропа
В усадьбу "Горькая Пчела".
Поцелуи и черепахи, а также молнии над болотами -
Это и есть то, что называется "любовь".

Намеки, когда-то непристойные, давно стали непонятны. Старик
завороженно созерцает безмятежную работу механизма. Отличный, чистый блеск
металлов, осенние оттенки сдержанного сияния - от платинового до
многочисленных сортов меди. Из овальных отверстий в стенах грота, которые
деликатно спрятаны под украшениями, источаются прозрачные светлые струйки
смазочной жидкости - легчайший и нежный внутренний сок механизма,
позволяющий ему работать легко, без скрежета и страданий. Все детали
остаются свежими и неизношенными благодаря этому заботливому омовению.
Старик протягивает руку к одному из отверстий, смачивает кончики пальцев в
подтеках технического нектара. Приближает увлажненные пальцы к носу, нюхает.
Масло. Тончайшее, ароматное масло. Пахнет елеем, как в древних греческих
церквях. Запах милосердия, запах помилования. Он вызывает в памяти священное
греческое слово "элейссон". Долгожданное смягчение. Старик приближает руку к
губам, осторожно облизывает сморщенную подушечку одного из своих пальцев -он
словно бы коснулся языком старых бумаг, на которых остался свежий след меда.
- Летом, когда мы стояли на палубе "Беттины", под нашими ногами тоже
работал механизм. Более тяжеловесная и сильная машина - валы и поршни
парохода.