"Павел Пепперштейн. Диета старика " - читать интересную книгу автора

- Я помню.
- В конечном счете Оле стал обычным "голодным духом". Он попал на
приманку - вернулся, привлеченный всего лишь запахом сыра. На мой вкус,
вторая часть повести Ольберта слишком цветаста. В первой части он, возможно,
более честен. Не знаю, конечно, но я всегда подозревал, что жизнь мертвеца
однообразна, как тиканье часов. Считается, что после смерти у людей отнимают
время. Подозреваю, что отнимают, напротив, пространство, оставляя только
неразбавленное, чистое время. Впрочем, тебе виднее.
- Никто ни у кого ничего не отнимает. Глупость отнять
невозможно, -провозглашает старуха, наставительно ударив толстым концом
спицы по синему пуфу. - Что же касается литературных произведений Ольберта,
я читала только одно. Оно называлось "Чадолюбивый убийца" - что-то о римском
офицере, вынужденном участвовать в избиении младенцев по приказу Ирода. Этот
римлянин очень любил детей. Мучимый совестью, он поставил перед собой задачу
произвести на свет столько детей, сколько было загублено им во время
избиения. В основном Оле описывал бесчисленные зачатия. Тогда я сказала ему:
"Неплохо, но недостает свежести. Для чего писать, если нельзя обеспечить
хотя бы краткий освежающий эффект?" Да и сейчас... Что он, вообще-то говоря,
может знать о смерти? Думаю, что и его последнее произведение - не более чем
литература. Если он и описывает какой-то реальный опыт, то скорее всего
имеется в виду просто галлюциноз. "Смерть" для Ольберта - всего лишь
эвфемизм. Тем более, что он...
- Ладно, хватит об Ольберте! Неужели у нас нет других тем для беседы,
мы ведь так давно не видели друг друга? Лучше скажи мне, дорогая, почему ты
ни разу не навестила меня за все эти долгие, долгие годы?
- "Эти долгие, долгие годы". Ужасно звучит, как нытье шарманки. Подайте
нам монетку.
- Ты, как прежде, язвительна, моя Беттина. Мы ведь выбрали тот пароход
из-за его имени. Из-за твоего имени. Мысленно разбивая о его борт бутылку
шампанского, я цитировал английскую загадку о Бетси, Лиззи и Бесс, которые
ходили с корзинками в лес. Собранные ими грибы не были разделены на три
порции. Ты сказала, что после смерти не стоит цепляться за старые привычки.
И все же я благодарен тебе за то, что ты осталась такой же, как была, той
самой едкой Елизаветой по прозвищу Кислота, какой была еще в школьные годы.
Помнишь, твое детское прозвище - Кислота? Я рад, что ты не луч и не парящая
вуаль. Беседуя с лучом, я вряд ли смог бы выговорить имена "Бетси", "Лиззи"
и "Бесс". Эти имена были бы съедены светом вместе с корзинами, их снесло бы
в миры, где не найти ни тропинки, ни грибка. Я счастлив, что ты ограничила
свои превращения чепцом.

- Говоря о чудовищной власти привычек, я имела в виду вовсе не Вольфа,
Ольберта и Китти. Они...
- Оставим их! Вспомним лучше молодость, наши путешествия... Нам дарили
цветы на причалах. Из окон поезда мы любовались фейерверками...
- Я скорее намекала на тебя, ведь ты невольно переносишь на других те
недостатки, которым сам подвержен. Например, ты...
- Ах, да. У меня вообще много недостатков. Я надеюсь, наш разговор не
перейдет в тривиальное супружеское брюзжание?
- Я отнюдь не собираюсь упрекать тебя в чем-либо. Тебе самому, видимо,
хотелось бы, чтобы наш разговор стал чем-то привычным, вроде препирательства