"Артуро Перес-Реверте. Тень орла" - читать интересную книгу автора

сломя голову ринуться вниз по склону, чтобы в дыму и пламени разрывов
доставить приказ - если не убьют по дороге - в полки передовой линии. В
спешке приказы эти нацарапывались коряво, ни пса не разберешь, так что
половина выполнялась ровно наоборот, и в таких вот обстоятельствах взошло
для нас в тот день солнце. Ну, стало быть, он - на вершине холма, как в
центре вселенной, а внизу, колыша знаменами всех размеров и цветов,
проходим мы.
Le Petit Caporal, "маленький капрал", называли его ветераны старой
гвардии. Но у нас в ходу были другие клички - Подлючий Недомерок, например,
или как-нибудь еще похлеще.
Вот он сунул трубу маршалу Бутону - тот с масленой улыбкой неотступно,
как пришитый, следует за ним всегда и повсюду, с одинаковым рвением
разворачивает перед ним карту, подает табакерку и без малейшего смущения
приводит на бивуаках роскошных девок - и, хотя из-за грома канонады не
разобрать ни слова, понятно, что загнул на родном наречии в три господа
мать.
- Может мне кто-нибудь объяснить, - обернулся он к свите, и, как
всякий раз, когда ему что-то не в жилу, глазища эти его полыхнули на
бледном пухлом лице не хуже раскаленных углей. - Что за дьявольщина
творится на правом фланге?
Одни маршалы с искренней или наигранной озабоченностью уставились на
карту. Другие, самые тертые, поднесли ладонь к уху - не расслышали, мол,
вопрос из-за пальбы. Наконец выступил вперед полковник конных егерей -
молодой, с длинными бакенбардами - ускакал и вскоре вернулся: глаза, как
плошки, кивер сорван осколком, зеленый мундир в клочья, но сам более-менее
цел и невредим. Он то и дело ошалело похлопывал себя по закопченным от
порохового дыма щекам, будто не верил, что остался жив.
- Продвижение наших войск несколько замедлилось, ваше величество.
Это ж надо так изящно выразиться. Все равно что сказать, к примеру:
"Людовик Шестнадцатый порезался при бритье, государь" или "Принц Фердинанд
Испанский - человек сомнительной честности, государь". Продвижение войск,
как всем к этому времени стало ясно, несколько замедлилось оттого, что еще
ранним утром добросовестная русская артиллерия искрошила картечью два полка
нашей пехоты, а сразу вслед за тем казаки в буквальном - в буквальном! -
смысле в лапшу изрубили эскадрон Третьего гусарского полка и сколько-то там
польских улан. Сбодуново всего-навсего милях в пяти, но добраться до него -
как до Луны. Попав в эту мясорубку, правофланговые части держались под
губительным огнем четыре часа, но потом все же дрогнули и стали
откатываться по горящим стерням. "Нельзя же всегда побеждать", - ровно за
пять секунд до того, как русской бомбой ему оторвало голову, сказал
начальник дивизии генерал Кан-де-Лябр, безмозглый и отважный дурень,
который все утро одушевлял нас речами, называл "братцами", "молодчагами" и
"неустрашимыми сынами Франции", толковал о славе и всякое такое в том же
роде. Ну, вот теперь досыта нахлебался славы генерал Кан-де-Лябр, а с ним и
еще две тысячи бедолаг, раскиданных там и сям перед обгорелыми,
полуразрушенными домишками предместья, а казаки, хватив для бодрости духа
водки, обшаривают их карманы и добивают тех, кто еще дышит и стонет.
Продвижение несколько замедлилось. Ой, держите меня, господин полковник, а
то упаду.
- А как Ней? - Император был гневен. Поутру он отписал в Париж, что