"Артуро Перес-Реверте. Тень орла" - читать интересную книгу авторасломя голову ринуться вниз по склону, чтобы в дыму и пламени разрывов
доставить приказ - если не убьют по дороге - в полки передовой линии. В спешке приказы эти нацарапывались коряво, ни пса не разберешь, так что половина выполнялась ровно наоборот, и в таких вот обстоятельствах взошло для нас в тот день солнце. Ну, стало быть, он - на вершине холма, как в центре вселенной, а внизу, колыша знаменами всех размеров и цветов, проходим мы. Le Petit Caporal, "маленький капрал", называли его ветераны старой гвардии. Но у нас в ходу были другие клички - Подлючий Недомерок, например, или как-нибудь еще похлеще. Вот он сунул трубу маршалу Бутону - тот с масленой улыбкой неотступно, как пришитый, следует за ним всегда и повсюду, с одинаковым рвением разворачивает перед ним карту, подает табакерку и без малейшего смущения приводит на бивуаках роскошных девок - и, хотя из-за грома канонады не разобрать ни слова, понятно, что загнул на родном наречии в три господа мать. - Может мне кто-нибудь объяснить, - обернулся он к свите, и, как всякий раз, когда ему что-то не в жилу, глазища эти его полыхнули на бледном пухлом лице не хуже раскаленных углей. - Что за дьявольщина творится на правом фланге? Одни маршалы с искренней или наигранной озабоченностью уставились на карту. Другие, самые тертые, поднесли ладонь к уху - не расслышали, мол, вопрос из-за пальбы. Наконец выступил вперед полковник конных егерей - молодой, с длинными бакенбардами - ускакал и вскоре вернулся: глаза, как плошки, кивер сорван осколком, зеленый мундир в клочья, но сам более-менее порохового дыма щекам, будто не верил, что остался жив. - Продвижение наших войск несколько замедлилось, ваше величество. Это ж надо так изящно выразиться. Все равно что сказать, к примеру: "Людовик Шестнадцатый порезался при бритье, государь" или "Принц Фердинанд Испанский - человек сомнительной честности, государь". Продвижение войск, как всем к этому времени стало ясно, несколько замедлилось оттого, что еще ранним утром добросовестная русская артиллерия искрошила картечью два полка нашей пехоты, а сразу вслед за тем казаки в буквальном - в буквальном! - смысле в лапшу изрубили эскадрон Третьего гусарского полка и сколько-то там польских улан. Сбодуново всего-навсего милях в пяти, но добраться до него - как до Луны. Попав в эту мясорубку, правофланговые части держались под губительным огнем четыре часа, но потом все же дрогнули и стали откатываться по горящим стерням. "Нельзя же всегда побеждать", - ровно за пять секунд до того, как русской бомбой ему оторвало голову, сказал начальник дивизии генерал Кан-де-Лябр, безмозглый и отважный дурень, который все утро одушевлял нас речами, называл "братцами", "молодчагами" и "неустрашимыми сынами Франции", толковал о славе и всякое такое в том же роде. Ну, вот теперь досыта нахлебался славы генерал Кан-де-Лябр, а с ним и еще две тысячи бедолаг, раскиданных там и сям перед обгорелыми, полуразрушенными домишками предместья, а казаки, хватив для бодрости духа водки, обшаривают их карманы и добивают тех, кто еще дышит и стонет. Продвижение несколько замедлилось. Ой, держите меня, господин полковник, а то упаду. - А как Ней? - Император был гневен. Поутру он отписал в Париж, что |
|
|