"Леонид Переверзев. Гряди, Воскресенье: христианские мотивы в джазе Дюка Эллингтона." - читать интересную книгу автора

стремление "вывести" эти новые виды афро-американской музыки из спиричуэлс.
Нисколько не оспаривая громадную роль христианства в жизни и культуре
невольников в XVIII и XIX столетиях, безусловно признавая широчайшую
распространенность спиричуэлс и их классическое совершенство, мы сегодня
склонны смотреть на всю эту проблему несколько по иному.
По своему "возрасту" недуховные жанры афро-американской музыки старше
духовных... потому, что, во-первых, трудовые песни американских негров по
внешним признакам относительно близки африканским и, во-вторых, из общего
соображения, что трудовая сфера была первой и единственной сферой
деятельности невольников в Новом Свете. К христианству они стали приобщаться
в массовом масштабе только с конца XVIII столетия. Впечатление же, что блюзы
должны были вырасти из спиричуэлс, возникает главным образом потому, что
духовная музыка негров в силу своей художественности должна была затмить все
другие, менее совершенные ее проявления."(Рождение джаза, с.209).
К этой фразе есть подстрочное примечание: "Несомненно, что какими-то
своими выразительными приемами спиричуэлс действительно повлияли на блюзы. С
другой стороны, огромное распространение блюзов в наше время и их
художественное совершенство привели к тому, что сегодня духовная музыка
негров поддалась их воздействию. В целом, однако, эти два жанра
принципиально отличаются друг от друга...".
Должно ли заключить отсюда, что сегодняшняя духовная музыка негров
деградирует, уступая в "чистоте" или "возвышенности" вчерашней? Или что
блюзы теперь настолько художественно усовершенствовались, что утратили былую
чувственную грубость и поднялись до ранее не свойственного им уровня
духовности?
Снова загадка, опять парадокс, никак не разрешимый в системе категорий
чисто европейской музыкальной эстетики, будь-то классической, романтической
или модернистской. Остается предположить, что между трудовыми песнями,
ранними спиричуэлс и блюзом (джазом) имеется все-таки какая-то загадочная
связь, не исчерпывающаяся формальным и поверхностным интонационным
сходством. Раскрыть эту загадку помогает несколько иной подход, учитывающий
также и "афро-христианский фактор".
Начав с африканской его составляющей, известной нам по исследованиям
этнографов и культурных антропологов, мы прежде всего должны будем
констатировать: религиозная практика народов, населяющих Африку к югу от
Сахары, не просто неизменно сопровождается музыкой, нераздельной с танцем и
словом, но и совершается в ней.

Четыре категории

Полное слияние вокально-инструментально-танцевальной музыки с культом
соответствовало осевой традиции негро-африканской культуры, суть которой (в
доступной европейскому уму степени) довольно стройно сформулировал Ян,
обозначив ее контуры с помощью выделенных им четырех базовых категорий-имен:
Мунту = человеческое существо (множественное Банту);
Кинту = вещь (множественное: Бинту);
Ханту = место и время;
Кунту = модальность.
Нет ничего, что находилось бы вне этих категорий: все бытие, все сущее, в
какой бы форме оно не мыслилось, может быть подведено под одну из них,