"Леонид Переверзев. Гряди, Воскресенье: христианские мотивы в джазе Дюка Эллингтона." - читать интересную книгу автора

сектантстве, а еще глубже под ними, пласты языческие, причудливо
переплетенные с народной верой.
Нет ничего труднее национальных характеристик. Они легко даются чуждому
наблюдателю и всегда отзываются вульгарностью для "своего", имеющего хотя бы
смутный опыт глубины и сложности национальной жизни. Хорошо бы раз навсегда
отказаться от однозначных характеристик народной души". <...> И если
необходима типизация - а в известной мере она необходима для национального
самосознания, - то она может опираться скорее на полярные выражения
национального характера, между которыми располагается вся скала переходных
типов.
Формула нации всегда должна быть дуалистична. Лишь внутренняя
напряженность полярностей дает развитие, дает движение - необходимое условие
всякой живой жизни.
Это основное различие типов осложняется различием уровней, т.е. градацией
величин, располагающихся по убывающей линии - от гениальности до пошлости,
Пошлое преобладает в суждениях иностранцев. Себя самих мы склонны мерить
меркою гения. Различие типов часто - но не всегда - реализуется в истории
вместе с различием социальных классов и культурных слоев или школ."(Федотов,
с.3-4)
Не думал, что когда-нибудь буду сопоставлять опыт народной религиозности
негров и русских, да и сейчас не собираюсь специально этим заниматься.
Просто работа Федотова вооружает кое-какими понятиями и схемами,
помогающими, пусть хоть в минимальной степени, ухватить смысл того, с чем я
сейчас имею дело.
Спиричуэлс, в отличие от русских духовных стихов, изобилуют импровизациями
на Ветхозаветные темы, преимущественно героические (подвиги Моисея, Иисуса
Навина, Самсона, что сразу, как я уже сказал, отметил Эрнест Ансерме,
впервые услышавший джаз в 1919 году).
Среди тем Нового Завета доминируют крестные муки Иисуса, чей образ
предстает преимущественно, - пожалуй, даже исключительно - в его
каритативно-кенотическом аспекте, наиболее близком и понятном рабам и
ближайшим их потомкам. Спаситель всегда рядом, с ним можно в любой момент
доверительно побеседовать; к нему всегда обращаются от первого лица.
Этим негритянские спиричуэлс резко контрастируют с их евро-американскими
прототипами - гимнами белых протестантов (особенно кальвинистов), где
"жестокий, патриархальный Бог, который выступает в грозе и буре под звуки
труб Судного дня, знаменующих всеобщую гибель и конец света" и "предлагает
верующему не сладостную награду, но единственно возможность восхвалять
всевластное Божество вечными аллилуйя", и где "язык, хотя и живой, но
слишком жесткий, книжный и безличный ("мы" вместо "я")". [Alan Lomax, The
Folk Songs of North America, 1960, p. 451]
Бросается в глаза и онтологическая божественность природы и всего космоса,
как первозданной красоты, погружающейся в скорбный мрак в момент смерти
Искупителя, и вновь ликующего при виде Его воскресшего. <Сейчас - 12ч.25м.
17 марта '99, - в те секунды, когда я набираю эти слова, канал НТВ в
программе "Сегодня" передает фрагмент выпущенного фирмой Сони DVD-диска, на
котором Папа Иоанн-Павел Второй поет Pater Noster на какую-то бесхитростную
поп-ритмизированную мелодию.>
Было бы небезынтересно сопоставить федотовский контент-анализ Стихов
духовных с аналогичным анализом афро-американских и белых спиричуэлс, но это