"Леонид Переверзев. What Am I Here For: для чего я здесь? Дюк Эллингтон как экзистенция джаза" - читать интересную книгу автора

Вершина, с которой видится далеко вокруг

Никому из других великих джазменов не довелось вместить в себя и отразить
в своем творчестве столь широкое многообразие различных форм, стилей,
сторон, граней, аспектов и измерений джаза. Например, пробуждать
танцевальный зуд в посетителях ночных клубов, а наутро силами тех же
оркестрантов и церковного хора исполнять по просьбе священнослужителей "Отче
наш" и "Хвалите Господа" на собственный джазовый распев под сводами
кафедральных соборов различных деноминаций. И при том столь искусно и
непринужденно приводить эти (как принято считать, абсолютно
антагонистические и взаимоисключающие) жанры к парадоксальному
художественному единству.
Никому иному не удавалось на протяжении столь долгих лет столь
последовательно идти (или быть ведомым свыше?) по избранному пути, неустанно
развивая свой талант, совершенствуя мастерство, экспериментируя с новыми
средствами и открывая для себя (и для нас) все более широкие горизонты и
вершины музыки, называемой джазом. Конечно, и у Эллингтона были слабости:
случались просчеты, что-то совсем не выходило, что-то получалось не так, как
задумывалось; иногда наступали периоды застоя, неизменно сменявшиеся,
впрочем, очередным взлетом творческой активности. И уж в двух главных своих
ипостасях - как джазовый композитор и как оркестровый импровизатор - Дюк, по
общему признанию, не имел и до сих пор не имеет себе равных. Короче -
никакой иной отдельный музыкант не представляет собою столь ярко и полно как
индивидуальное, так и коллективное лицо джаза в целом. К нему очень подходит
девиз Великой Печати Соединенных Штатов (воспроизведенный на обратной
стороне долларовых купюр и потому известный ныне, по крайней мере -
зрительно, каждому пост-советскому человеку): E PLURIBUS UNUM - Из множества
единый.
Познакомиться с Эллингтоном - значит познакомиться если и не со всем
джазом, то с такой из его вершин, откуда гораздо легче обозревать и
постигать все остальные.

Ellington Sound

Как всякий великий художник, Эллингтон задал нам о себе много загадок.
Например, он отказывался публиковать свои партитуры (да и далеко не все они
были зафиксированы им на бумаге сколько-нибудь подробно). К счастью, почти
все им сочиненное и тут же исполненное сохранилось в звукозаписи, но
неизвестно, удастся ли когда-либо расшифровать фонограммы его произведений с
такой точностью, чтобы какие-либо не-эллингтоновские инструменталисты смогли
сыграть их неотличимо на слух от оригинала. Европейская нотация,
схватывающая лишь грубые очертания звуковысотного и ритмического контуров,
для этого непригодна. В исследовании художественных секретов Эллингтона как
практикующим джазменам, так и музыковедам двадцать первого века большую
пользу окажет компьютер: он позволяет буквально вглядываться в мельчайшие
клеточки, ячейки и узлы сонорно-интонационных структур джаза.
Первый шаг к тому еще в 1955 году сделал Алан Скотт, британский поклонник
Дюка и по профессии физик. Он осциллографировал соло Джо Нэнтона в "C Jam
Blues" и обнаружил: в наиболее выразительных, в предельно горячих своих
импровизациях знаменитый тромбонист изменяет способы звукоизвлечения и