"Николай Переяслов. За завесой 800-летней тайны (Уроки перепрочтения древнерусской литературы)" - читать интересную книгу автора

истолкования слова "полк" как "поход, война, войско или дружина" оно значит
еще и "множество, толпа, собрание, народ в целом, все люди рода, которые в
нужное время составят воинскую когорту... В бытовом смысле оно долго
сохраняло общую идею совокупной множественности не только лиц, но и
предметов, отсюда народные выражения "налетел полк девок" или былинное "а ты
женского полку".
Еще более определенно толкует слово "полк" В. Аникин, приводящий его
следующую расшифровку: "Древнерусский брак, помимо брака "умыкания", имел и
другую форму - выкупа за "вено". Старинная песня "А мы просо сеяли, сеяли"
говорит о возможности выкупа:
- Не надо нам тысячу, тысячу.
- А что же вам надобно, надобно?
- Нам надобно девицу, девицу.
- А мы дадим вам девицу, девицу.
Игра завершалась переходом девицы из одной партии в другую. В песне
пелось:
- А у нас в ПОЛКУ убыло, убыло.
- А у нас в ПОЛКУ прибыло, прибыло.
Слово "полк" в древнерусском языке означало не только "рать", "войско",
"ополчение", но и вообще всякое объединение людей, достаточное для
выполнения каких-либо совместных действий. Таковы, в частности, ПОЕЗЖАНЕ,
дружки жениха или ЖЕНИХОВ ПОЛК."
Справедливость такого прочтения слова "полк" подтверждается и
традиционными приговорами дружки к родителям невесты, приводимыми в книге М.
Забылина "Русский народ: его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия":
"Отец родимый! мать родимая! у нас князь молодой, ясный сокол со всем
ПОЛКОМ, со всем поездом..."
Здесь же, как видим, присутствует и известное нам по "Слову"
уподобление князя - соколу.
Таким образом, вынесенное Автором в заголовок слово "плъкъ", помимо
фиксации имевшего места реального сражения, могло служить еще и как
обозначение более глубинного смысла Игорева деяния, подтверждая тем самым
наше предположение о свадебной сущности поэмы, а одновременно и оконтуривая
понятие сообщности единомышленников границами рода Ольговичей,
исповедовавших политику дружбу и добрососедства в отношении Степи. В этом
случае понимание слова "полк" выходило за рамки чисто внешнего мероприятия
Игоря, а должно было бы читаться как "Слово об Ольговичах" или "Слово о
главном деле жизни Ольговичей", что точнее, ибо женитьба Владимира Игоревича
на дочке хана Кончака была по своей сути лишь одним из составных звеньев той
политики, которую проводили внуки Олега Святославовича. Об этой,
определяющей для понимания смысла поэмы, связи Игоря с его дедом Олегом
говорит, по наблюдению А. Косорукова, и сделанная в названии именная
привязка "внука Ольгова", подчеркивающая, что "сфера деятельности внука и
деда ОДНА И ТА ЖЕ".
И так же, как "ветры - Стрибожии внуци", бесприкословно подчиняясь,
выполняют волю "деда", выполняет волю Олега и Игорь - крепит контакты с
Полем. Ну а кроме этого, столь пышное поименование князя в названии поэмы
восходит опять-таки к традиции обрядово-свадебной поэзии, величавшей своих
персонажей не иначе как по имени-отчеству: