"Анри Перрюшо. Сезанн " - читать интересную книгу автора

поток воды и света чарует их; они наслаждаются им, ликуя, как язычники.
Порою, оставив берега Арки, они идут знакомиться с более отдаленными
окрестностями. Золя всегда любил экскую природу, нагромождение ее
вздыбленных холмов, ее сосны, шум которых перекликается с пронзительным
стрекотанием цикад, ее оливы и кипарисы, придающие пейзажу оттенок
мечтательности. Именно он, "франк", чужак, прививает друзьям любовь к этой
раскаленной невозмутимо спокойной земле, к этому краю наползающих друг на
друга хребтов, где вершины гор бросают в небо окаменелый вопль своих громад,
вопль, который, постепенно слабея, замирает в задумчивой неизмеримой
беспредельности.
Волшебные каникулы! После них холодной кажется вдруг Сезанну квартира в
доме №14 по улице Матерой - в двух шагах от банка, - куда, стремясь к
большему комфорту, переехали его родители. 1 сентября Луи-Огюст возобновляет
договор, связывающий его с Кабассолем. Оба компаньона, все такие же
предприимчивые, как и в первый день их совместной работы, - черствость их,
возведенная в принцип, время от времени несколько умеряется тщательно
продуманным благородным жестом - отлично спелись. Дела их принимают все
более и более широкий размах. Убытки - они их не знали и не знают. Да и кто
мог бы обвести вокруг пальца таких дельцов? Поистине еще не родился на свет
подобный плут. В Эксе рассказывают о следующем анекдотичном случае: один
марселец, которому компаньоны дали крупную ссуду, вследствие своей
расточительности однажды оказался на грани банкротства. Неужели наши ловкачи
проморгают свои денежки? Как бы не так! Не теряя ни минуты, Луи-Огюст мчится
в Марсель, по-хозяйски располагается в доме своего должника, берет в руки
бразды правления и до минимума сокращает расходы. Вряд ли такое домашнее
диктаторство было приятно злополучному заемщику; но он не остался в накладе,
по крайней мере получил возможность поправить подорванные дела и вернуть
долг банку "Сезанн и Кабассоль", с процентами разумеется.
Поль Сезанн, чья душа еще ослеплена солнцем и игрой света на гребнях
скал и в водоворотах реки, Поль Сезанн, первый ученик по арифметике, слушает
и не слышит, как Луи-Огюст сыплет цифрами и словами: ссуда, контракт,
дисконт - деньги.
С самого начала учебного года Сезанн и Байль сразу же выходят на первое
место среди учеников пятого класса; Золя, принимая во внимание, что он
миновал класс, тоже делает значительные успехи. Но, невзлюбив учителя
словесности, об с прохладцей относится к древним языкам, предпочитая им
естественные науки. Во всем остальном неразлучные всегда на первом месте,
даже в законе божьем, в чем Золя, настоящий фанатик, берет верх над
Сезанном, чья душа полна чистосердечной, несколько простодушной веры (первое
причастие, принятое им еще в школе Сен-Жозеф, навсегда останется для него
одним из самых сильных впечатлений детства). Ах, да, есть один предмет, по
которому Сезанн получает лишь посредственные баллы: в пятом классе учат
рисовать карандашом и красками, но Поля, когда-то с удовольствием
размалевывавшего "Магазэн Питтореск", это сейчас не слишком увлекает. За что
отец, надо думать, не взыщет с него.
Сезанн ничуть не меняется. Возраст (ему вот-вот исполнится пятнадцать
лет) не внес поправок в его неровный характер. На него по-прежнему находит
упрямство, минуты упадка, когда он полусерьезно, полушутливо восклицает:
"Беспросветно мое будущее!" Его тяжелый характер не раз, и всегда по
поводам, не стоящим выеденного яйца, ставит под удар дружбу неразлучных; ей