"Анри Перрюшо. Жизнь Сера " - читать интересную книгу автора

красный и желтый, - при смешивании дают другие, так называемые составные
цвета: смешивая синий и красный, получают фиолетовый, синий и желтый дают
зеленый, желтый и красный - оранжевый. Основной цвет, не входящий в
составной, является его дополнительным цветом. Так, желтый - дополнительный
к фиолетовому, красный - к зеленому, синий - к оранжевому, и наоборот.
Откуда это название - дополнительный? Дело в том, что всякий цвет окрашивает
то, что находится с ним рядом: желтое пятно на белом фоне придает фиолетовый
оттенок белизне.
Поэтому, расположенные рядом, два дополнительных цвета усиливают друг
друга. И напротив, они бледнеют и становятся серыми, если их сочетать. С
другой стороны, цвет, общий для двух красок, теряет в интенсивности при
сопоставлении его с двумя этими цветами; например, фиолетовый и оранжевый
кажутся менее красными, что несложно объяснить: фиолетовый, в соответствии с
законом о дополнительных цветах, усиливает желтый цвет в оранжевом, а
оранжевый - голубой в фиолетовом... К этим контрастам цветов добавляются все
контрасты тонов, которые происходят из большей или меньшей светосильности
красок, либо более бледных, либо более темных. Тон становится более темным,
соседствуя с более светлым тоном, и наоборот.
Таким образом, цвета как такового не существует; он существует лишь в
соотношении с окружающими цветами. Выводы Шевреля открывали перед Сера
бесконечные перспективы в области живописи. Он вдруг понял, насколько верно
высказывание Делакруа: "Дайте мне уличную грязь, и я сделаю из нее плоть
женщины самого восхитительного оттенка".
Изучая в Лувре великие творения с точки зрения законов Шевреля, он
вскоре пришел к выводу, что эти законы были предугаданы некоторыми
художниками, в частности Делакруа, однако применяли они их, естественно,
робко, неосознанно. И Делакруа, конечно же, смутно это ощущал, ибо заявил
однажды: "Я ежедневно убеждаюсь в том, что плохо знаю свое ремесло".
Теперь Сера уверен: вопрос, который он перед собой ставит, не останется
без ответа, и поиски ответа будут задачей всей его жизни, задачей, за
решение которой он возьмется с присущей ему упорной методичностью. Прежде
чем изучить контрасты цветов, он изучит контрасты тонов, и в первую очередь
самых элементарных - белого и черного; прежде чем разработать науку о
живописи, он возьмется за науку о рисунке.
В самом деле, мог ли у Лемана быть ученик более вдумчивый, чем Сера?
Однако результаты последнего, по крайней мере если судить по тому, как их
оценивает Леман, скорее удручают. В момент поступления в школу в начале 1878
года, когда Сера был принят на отделение живописи, он занял 19 марта лишь
шестьдесят седьмое место из восьмидесяти кандидатов. На летнем конкурсе 13
августа он по-прежнему находится в конце списка, занимая семьдесят третье
место. И только через полгода, на конкурсе 18 марта 1879 года, его положение
улучшится, и он поднимется на сорок седьмое место[7].
Не следует обвинять Лемана в близорукости. Будучи преподавателем, он
занимался своим преподавательским ремеслом. Мог ли он предвидеть, кем станет
Сера в будущем? Художественное творчество - это мир, имеющий мало общего со
школьными экзерсисами, мир, где участвуют тысячи фактов, иногда самых
удивительных и неожиданных, мир, зарождающийся благодаря стечению самых
разнообразных компонентов, дарований и обстоятельств, качеств и
добродетелей, иногда и недостатков, даже пороков, только определенное
сочетание которых, непредсказуемое как само по себе, так и по своим