"Лео Перуц. Ночью под каменным мостом [И]" - читать интересную книгу автора

несколько лет разыскивает его, он вышел из своего угла и с печальным упреком
произнес:
- Берл Ландфарер - это я.
- Ты - Берл Ландфарер? - воскликнул пудель. Он встал на задние лапы
и начал возбужденно всматриваться в человека.
- Дай погляжу! Открой-ка рот! Точно, трех зубов недостает. Значит, ты
и есть Берл Ландфарер. Вот и хорошо - завтра я пойду с тобой и укажу, где
зарыты твои деньги.
Он опустился на передние лапы и завилял хвостом.
- Завтра? - пронзительно крикнул Берл и засмеялся. - Завтра? Но я же
Берл Ландфарер! Завтра нас всех троих повесят!
- Кого это повесят? - недоверчиво переспросил пудель.
- Меня, тебя и вот его, - ответил Берл, указывая на задремавшего в
углу крестьянского пса.
- С какой стати нас должны повесить? - удивился пудель.
- Таков приказ, - ответил Берл Ландфарер.
- Тебя-то, может, и повесят, - решил пудель, подумав. - А меня нет.
Стоит им только открыть дверь, как я проскользну у них между ног и задам
деру!
И он начал кружиться на месте, а затем лег на пол.
- А сейчас я хочу вздремнуть, - сказал он. - Что и тебе советую.
Значит, ты и есть Берл Ландфарер. Нет, меня-то не повесят!
И он тут же уснул.
Едва забрезжило утро, снаружи загремел замок, дверь камеры отворилась,
но вместо палача, готового вести Берла на место казни, на пороге появились
два еврейских советника ратуши - реб Амшель и реб Симхе. Господин полковник
Страссольдо в последний момент уступил мольбам и настояниям общины и
согласился помиловать Берла Ландфарера за штраф в сто пятьдесят гульденов,
которые ему тут же и были доставлены еврейскими старейшинами.
- Мы принесли свободу заключенному и отпущение скованному, -
воскликнул реб Амшель. - Восхвалим же Бога, который не отнял у нас своей
милости!
И реб Симхе подтвердил радостную весть, но более будничными словами:
- Вы свободны, реб Берл! Выкуп за вас уплачен. Можете идти домой.
Но Берл, казалось, ничего не понимал.
- Собака! Собака! - кричал он. - Где собака, она только что была
здесь! Собака Мейзла! Она знает, где зарыты мои деньги! Восемьдесят
гульденов!
- Реб Берл! Вы свободны, - повторяли еврейские советники. - Вы что,
не понимаете? Бог помог нам, и ваша казнь отменена. Вы можете идти.
- Но собака! Где собака?! - стенал Берл Ландфарер. - Вы не видели
ее? Собака Мейзла проскользнула в дверь! Я должен найти ее! Восемьдесят
гульденов! О я несчастный! Я, убитый Богом! Где же эта проклятая собака?!
Еще много лет после того Берла можно было увидеть в пражском гетто и в
Старом Граде: он гонялся за всеми собаками подряд, хватал их и, встряхивая и
дергая за шерсть, допытывался у каждой, не видала ли она белого пуделя с
черным пятном от подглазья до уха. Еще он говорил своей очередной жертве,
что если она встретит мейзловского пса, то пусть передаст, что он, Берл
Ландфарер, не был повешен и что пуделю надо прийти к нему на набережную. Он
ему ничего не сделает и, уж конечно, не повесит, поскольку за него тоже