"Лео Перуц. Снег святого Петра" - читать интересную книгу автора

Ты, видно, все еще не знаешь меня, а между тем мог бы и запомнить. Никуда
ты не годишься, понапрасну тебя здесь хлебом кормят!
Мы вошли в дом. Через плохо освещенный коридор мы попали в темную
нетопленную комнату. Я решительно ничего не видел и пребольно стукнулся
коленкой о край большого стула. "Прямо, прямо вперед, доктор", -сказал
русский, но я остановился и стал прислушиваться к доносившейся из
соседнего помещения игре на скрипке.
Звучали первые такты сонаты Тартини [Джузеппе Тартини (1692-1770) -
итальянский скрипач и композитор, автор множества сочинений для скрипки;
особенно известна его соната "Дьявольская трель"]. Эта грустная мелодия, в
которой слышится плач привидений, производит на меня сильнейшее
впечатление всякий раз, как я ее слышу. С нею, должно быть, связано
какое-нибудь воспоминание моего детства. Например, такое: я снова в
кабинете моего отца, воскресенье, все ушли из дому и оставили меня одного.
Надвигается темнота, кругом тишина, и только в камине жалобно завывает
ветер. Я начинаю бояться. Мне кажется, что все вокруг заколдовано. Мною
овладевает детский страх перед одиночеством, перед завтрашним днем, перед
жизнью вообще.
Несколько мгновений я простоял, как маленький, перепуганный и готовый
вот-вот расплакаться мальчик. Потом я совладал с собой. Кто в этом
одиноком домике может играть первую часть тартиниевской сонаты
"Дьявольская трель"? - спросил я себя. Словно прочитав мои мысли, русский
ответил:
- Это Федерико. Так я и думал, что застану его здесь. С утра он куда-то
запропастился, а теперь оказывается, что вместо того, чтобы сидеть дома и
готовить французский урок, он пиликает на скрипке. Пойдемте, доктор!
Когда мы вошли в комнату, звуки скрипки смолкли. Женщина средних лет с
бледными впалыми щеками и дряблыми, утомленными чертами лица, сидевшая у
изголовья постели, встала и посмотрела на нас испуганными, исполненными
ожидания глазами. Тусклый свет керосиновой лампы падал на стеганое одеяло,
подушки и худенькое личико маленькой пациентки - девочки лет тринадцати
или четырнадцати. Фигура Христа из потемневшего дубового дерева простирала
свои руки над постелью. Мальчик, игравший тартиниевскую сонату, неподвижно
сидел в темноте на подоконнике. Скрипка покоилась у него на коленях.
- Ну как? - спросил русский после того, как я закончил исследование
больной.
- Вы совершенно правы, это скарлатина, - ответил я. - Мне придется
сообщить об этом инфекционном заболевании общинному старосте.
- Барон сам исполняет обязанности общинного старосты, а я веду его
делопроизводство, -заметил русский. -Я заполню формуляр и пришлю его вам
завтра для подписи.
Я принялся мыть руки, одновременно давая женщине указания насчет того,
какие мероприятия ей необходимо будет осуществить ночью. Дрожащим от
волнения и страха голосом она повторяла каждое мое слово, желая показать,
что ни за что их не забудет, и в то же время ни на секунду не сводила глаз
с личика больной. Русский повернулся к мальчику, все еще неподвижно
сидевшему на подоконнике.
- Видите, Федерико, в какое затруднительное положение вы меня ставите!
Вам запрещено приходить сюда, а вы не обращаете на это ни малейшего
внимания. Каждый день вас можно застать в этом доме, словно вас ветер