"Владислав Петров. Время под колоколом" - читать интересную книгу автора

больших сосуда из странного будто бы прозрачного материала, но не
стеклянные. Внизу, на полу, лежали еще какие-то предметы, но из-за
сгустившихся сумерек понять, что это такое, было невозможно...
Камачо не был особенным храбрецом, от лицезрения бесовских вещей его
начал пробирать страх. Не желая далее искушать судьбу, он отправился в
обратный путь; того, что он увидел, с лихвой хватало для любого доноса.
Оправившись от испуга, он потребовал перо и бумагу и принялся
подробнейше описывать злокозненные деяния кордовца, присочиняя, впрочем,
для пущей связности кое-что от себя. Он вдруг вспомнил, что заметил в
комнате разъятую на части фигурку с короной на голове и что некий голос
сообщил ему о чудовищном злодействе, приготовляемом против его
католического величества.
Искреннее желание послужить святой церкви естественным образом
сочеталось у альгвасила с намерением потуже набить кошелек: согласно
находящемуся в силе эдикту императора Карла, деда нынешнего короля,
половина имущества вероотступника передавалась человеку, раскрывшему ересь.
На столе же, рядом с мерзкой лоханью, Камачо приметил изрядную горсть
португалов - каждая монета в четверть ладони. Столько золота разом он видел
едва ли не впервые в жизни; его ожидал богатый улов, при том условии,
конечно, что золото не превратится в щепки н камни, чего всего надо
опасаться, имея дело с колдунами.

Себастьян, шут

Посреди комнаты стоял стол, на нем блюдо с марципановыми пирожными. На
лавке в обнимку с полногрудой девицей сидел, пьяно качаясь, лейтенант
немецкой гвардии, а на полу, привалившись спиной к стене, полулежал хозяин
комнаты шут Себастьян и наигрывал на лютне.
При появлении Карлоса девица, побелев, вскрикнула, лейтенант
поперхнулся вином и только шут спокойно поднялся и вопросительно уставился
на короля.
Внешность Себастьяна была примечательна: на раздвоенную верхнюю губу
свисал длинный бугристый нос, морщинистый лоб наискось пересекался
фиолетовым рубцом, который не могла скрыть жидкая прядь волос
неопределенного цвета, вокруг глаз темнели круги, а подобная пергаменту
желтая кожа на щеках блестела так, будто ее старательно надраили бархоткой.
Несколько мгновений король и шут молча стояли друг против друга:
одного роста, оба сутулые, Себастьян - в обычной для шутов красно-желтой
одежде с капюшоном, Карлос - весь в черном, и только на туфлях его тускло
поблескивали серебряные пряжки.
Наконец, губы Карлоса тронула легкая усмешка. Он провел водянистым
взглядом по стенам и, так ничего и не сказав, стремительно удалился. Едва
затихли королевские шаги, из комнаты, как из зачумленного места, ринулись
гости шута. Оставшись один, Себастьян пожал плечами и, взяв лютню, снова
уселся на пол.
В королевские шуты он попал четыре года назадего в дар Карлосу,
накануне вступившему на престол, преподнес герцог Альба. Король остался
доволен подарком: в его коллекции не было столь редкостного монстра. Но
вскоре у Себастьяна выявился существенный недостаток: шут оказался
неразговорчив, а Карлос не любил молчунов, подозревая в молчании скрытую