"Михаил Петров. Пираты Эгейского моря и личность" - читать интересную книгу автора

"Когда дети усвоили буквы и готовы понимать написанное, как до той поры
понимали с голоса, учителя кладут им на столы творения хороших поэтов, чтобы
они их читали, и заставляют детей усваивать их, - а там много наставлений,
много повестей и похвал и прославлений древних доблестных мужей, - чтобы
ребенок, соревнуясь, подражал им и стремился стать таким же" (Платон.
Протагор, 325 Е - 326 А).
Нужна какая-то новая литература, и если литература оставляет за собой
функцию поучения, различения добра и зла, то эта литература должна, видимо,
быть не исчислением примеров для подражания, не прославлением
социально-полезной и необходимой для нужд момента "обоймы" ролей и
должностей, а скорее литературой движения психологических установок,
психологической динамики, помогающей человеку принять подвижный мир
обновления и найти в нем свое место.
Ясно, что здесь сразу же возникает вопрос: настолько ли хорош этот
новый мир, чтобы помогать с ним осваиваться, участвовать в меру сил в
приспособлении человека к этому миру? Не следует ли, совсем напротив, встать
на позицию спасения человека от этого нового мира, помочь ему сохранить
традиционные ценности? Здесь, по существу, скрыто множество частных
вопросов: куда движется мир в процессе научно-технической революции? Что
именно считать человеческими ценностями? Совпадает ли движение мира
репродукции с движением действительного человека? Должно ли "приспособление"
пониматься как совпадение с наличными формами движения репродукции или как
критическая, отрицающая "сращивание" человека и должности позиция? Все эти
вопросы важны, но наиболее интересны для наших целей два первых: куда
движется мир репродукции и в чем состоит человеческое.
Вопрос о том, куда движется мир социальной репродукции под давлением
обновляющего эффекта науки, крайне важен для искусства, хотя для самой науки
это вопрос праздный, ей попросту нечего на него ответить. Наука не знает и
знать не может, кто, как, когда, в каких целях найдет способ применить
накопленное наукой знание к решению тех или иных проблем. И уже заведомо
науке не дано средств и сил реализовать собственные проекты. Допустим,
например, что химико-сельскохозяйственные Васюки, о которых пишут Несмеянов
и Беликов, окажутся реальностью: сельское хозяйство исчезнет, исчезнет,
соответственно, огромная масса навыков, профессий, технологий, и
соответствующая группа людей, около трети трудоспособного населения будет
переориентирована на другие виды деятельности. Можно ли будет считать эту
акцию по искоренению сельского хозяйства научной? Видимо, нет. Или, во
всяком случае, не совсем.
Акция была бы бесспорно научной по генезису: без предварительной
научной деятельности по изучению состава продуктов питания, процессов их
синтеза, без разработки соответствующих технологий такая акция стала бы
невозможной. Но дальше-то начинается что-то совсем иное. Начинается
внедрение, где нужны решения, организация деятельности массы людей, работа
по переквалификации трети трудоспособного населения и т.п. Все это явно
выходит за рамки компетенции науки, совершается за ее пределами и независимо
от нее.
Но почему такие вещи все-таки совершаются или не совершаются? Что
определяет решения и деятельность по их реализации? Ответ здесь прост: цена
продукта. Если за одни и те же продукты покупателю предлагают расплачиваться
по нескольким таксам, платить, скажем, за тот же самый дневной рацион или