"Михаил Петров. Пираты Эгейского моря и личность" - читать интересную книгу автора

надежды связывают с "организацией", "упорядочением" научной деятельности.
Понять генезис подобных идей и явную их принадлежность к концепту
христианского стабильного миропорядка - вещь несложная. Демиург Платона, да
и сам Платон, поступил бы в такой обстановке просто - закрыл бы науку или же
пошел по пути "Бравого нового мира", то есть превратил бы науку из средства
социального обновления в икону социального поклонения. Совершить такую акцию
нетрудно, достаточно, например, закрыть университеты или не давать ученым
бумаги для публикаций, или установить достаточно надежные публикационные
фильтры с многократными обсуждениями, рецензиями, исправлениями, редакциями,
с тем чтобы создать в пределах самой науки эффект "самоторможения" или,
попросту говоря, эффект самоуничтожения. Ведущая идея такой научной
политики, которая, к сожалению, имеет и адептов и даже теоретиков, сродни
той, которая была положена нацистами в организацию майданеков и освенцимов,
а Мао - в организацию "Великой культурной революции": направить жизненные
или творческие силы в такой механизм организационных связей, где эти силы
сами крутили бы с минимальным вмешательством извне мясорубку
самоуничтожения. Что в одних случаях летят головы, а в других - идеи,
принципиального значения не имеет: ученый, который всю жизнь и весь свой
талант растратил на обсуждения, исправления и дополнения, такой же научный
труп, как жертва лагеря - просто труп, а жертва культурной революции - труп
политический.
Нужно сказать, что этот "античный" ход в научной политике, следы
которого явно представлены сегодня в организационной структуре "большой
науки", не есть нечто сознательно используемое для подавления научной
деятельности. Объективно-то перед нами картина подавления: с конца 30-х гг.,
когда и у нас и за рубежом получили развитие крупные научные учреждения типа
научно-исследовательских институтов, наблюдается типичное для "большой
науки" падение производительности научного труда: она уменьшается вдвое
каждые 10-15 лет или, что то же, стоимость затрат на единицу научного
продукта возрастает вдвое за тот же период. Падение производительности
сопровождается ростом "лагов" на всех этапах движения научного знания. Лаг
между завершением работы над рукописью и ее публикацией за последние 30 лет
увеличился более, чем втрое, и составляет сегодня по академическим изданиям
2-2,5 года. Соответствующее замедление темпов наблюдается во всех звеньях и
процессах науки. Увеличение лага на участке рукопись-публикация, например,
непосредственно сказывается на темпах теоретического ценообразования:
ценность научного вклада возникает, во-первых, после публикации, а
во-вторых, - в процессе использования этого опубликованного вклада, что
выражается в накоплении ссылок на данную публикацию в других работах. Чем
больше лаг, тем, естественно, медленнее идет и процесс теоретического
ценообразования и многое другое.
Если рост стоимости единицы научного продукта и находит еще какое-то,
не очень убедительное, объяснение через рост стоимости экспериментального
оборудования, то уж разрастание лагов никакими объективными причинами
объяснить невозможно. И все же попытка объяснить их через субъективную
злонамеренность современных демиургов менее всего описывала бы существо
дела. Гораздо более убедительной представляется гипотеза П.Фридмана:
"Рассмотрим коллективное научное исследование в его современной форме.
Прежде всего бросается в глаза, что существует несколько типов коллективов,
а затем уже и то, что все эти типы появились не по требованию самих ученых,